Боль, которой он до сих пор не знал, колола его душу. Такой знакомый милый образ Тори появился перед ним, словно призрак в ночи. С неожиданной четкостью он вспоминал каждый момент, проведенный с ней. Он пировал в великолепии ее страсти, бранил за слезы и восхищался смехом. Он наблюдал, как из неопытной девушки Тори превращалась в сильную, независимую тигрицу, уверенную в себе и изобретательную. За три месяца она достигла в жизни большего, чем за десять лет, и Дру следил за каждым ее новым шагом…
Дверь грохнула так, что посыпалась штукатурка. Дру поднял глаза и увидел ворвавшегося в комнату Вонга, размахивающего запиской и что-то быстро бормочущего по-китайски. За ним появились трое братьев Салливан. Выражения их лиц являлись тремя копиями выражения, изваянного на окаменевшем лице Дру. Слишком возбужденный, чтобы говорить по-английски, Вонг трещал, как потревоженная сорока, затем перешел к бесконечному чиханию, все время неистово жестикулируя руками.
— Записку бросили в окно с камнем, — сообщил Джон Генри, поскольку Вонг, находящийся в состоянии крайнего возбуждения, так и не смог заговорить по-английски.
Дру выхватил из рук Вонга записку, которой тот размахивал у него перед лицом.
— Калеб получил точно такую же, — мрачно сказал он.
Эдгар Кассиди достал из кармана бумажник и предложил Дру деньги. Тот несколько секунд следил за взволнованным выражением его лица.
— Мне все труднее осуждать тебя за то, как ты поступил с Калебом, — пробормотал Дру, едва заметно улыбаясь.
Эдгар вздрогнул под взглядом его голубых глаз.
— Я заплатил бы в десять раз больше, только бы вернуть Тори и перевести стрелки часов назад. — Он схватил руку Дру и вложил в нее деньги. — Но я хочу вернуть ее только живой и здоровой. Жизнь достаточно наказала меня за мои ошибки, поверь мне.
Дру испытующе посмотрел на братьев.
— Тайрон Уэбстер мертв, его закололи ножом, — заявил он. — Надеюсь, это не ваша работа?
Три пары удивленных глаз уставились на него. Дру еще раз оглядел лица братьев и тяжело вздохнул.
— Я так и знал.
Если его братья были невиновны, оставался только один подозреваемый — Тори. И только Бог знал, кто ее похитил.
Пока Вонг вертелся и чихал, Калеб ходил из угла в угол, как делал всегда, когда был раздражен. Остальные наблюдали за его кружением по комнате в ожидании назначенного времени, когда надо будет нести выкуп.
В течение часа Дру горячо молился и мог только надеяться, что Тори воспользуется теми приемами, которым он ее обучил. Чувство беспомощности мучило его. В первый раз, когда Тори нуждалась в нем, он не имел даже кончика нити, с которой можно было начать поиски. А она не могла оставить никакой метки, если только…