Сабрина со злостью попыталась представить себе женщин, которые были согласны на такую связь.
– Почему же теперь ты вдруг переменился? – с ехидством спросила она.
– Потому что на тебя я смотрю по-другому. Я хочу заботиться о тебе. Покупать тебе вещи, баловать, делать для тебя все. Хочу, чтобы ты все это принимала с радостью.
– И ты думаешь, что мне понравится быть твоей собственностью?! Я живой человек, а не кукла!
– Кукла мне не нужна. Мне как раз и нужна живая, любящая женщина.
Они въехали во двор ее дома. Алекс заглушил мотор.
Сабрина сидела неподвижно, опустошенная, обессиленная, и не торопилась выходить, хотя все, что теперь ей было нужно, – это вернуться домой, где она сможет чувствовать себя более или менее в безопасности.
Алекс притянул ее к себе и спрятал лицо в ее огненных волосах.
– Господи, вот так бы век и держал тебя в объятиях! – прошептал он. – Всю обратную дорогу я только и думал о том, чтобы до тебя дотронуться.
Он жадно коснулся ее губ изголодавшимся ртом. Поцелуй снова заставил Сабрину забыть обо всем, кроме безумной, неудержной страсти.
– Я не могу долго ждать, – произнес он. – Даю тебе полчаса. Если через тридцать минут ты не выйдешь, я сам поднимусь. – Он оторвался от нее и провел рукой по ее волосам.
Она подняла на него глаза, полные слез. Взгляд ее скользил по его лицу, словно Сабрина пыталась запомнить эти по-восточному тонкие, мужественные черты, которых она, возможно, никогда больше не увидит. Она знала, что пока все не зашло слишком далеко, должна бежать от него без оглядки. То, что происходит между ними, значит гораздо больше, чем обычная физическая близость. Она должна стереть из памяти любое воспоминание об Алексе Бен-Рашиде, иначе неминуемо потеряет свою свободу и даже себя как личность.
– Как можно быть таким самоуверенным и безответственным одновременно? – спросила она. – Подумай, чего ты от меня требуешь: переменить всю свою жизнь, бросить всех друзей, стать твоей послушной игрушкой…
– Сабрина, ну подумай сама, – нахмурился он. – Если бы я захотел, то вполне мог бы овладеть тобою там, на берегу, ты бы и пикнуть не успела. Ты сама меня так хочешь, что не можешь скрыть свое желание. Я же все это чувствую, когда обнимаю тебя.
– Да, это так. И я действительно не могу этого скрыть. Я действительно хотела тебя. Может, даже сильнее, чем ты меня. Ты все-таки смог остановиться. А я не смогла бы. Но слава Богу – и спасибо тебе, – что этого не случилось.
Она отстранилась от него, прижимаясь к дверце машины. Алекс потянулся было за ней.
– Нет, не трогай меня! Да, слава Богу, что ты этого не сделал. Пойми, я не должна принадлежать такому человеку, как ты, я не могу стать твоей собственностью. В моей жизни нет места для тебя. Уходи, Алекс, пожалуйста!