Пальцы Алекса крепко сжали ее запястья.
– Может быть, тебе и доставляет удовольствие крутить задницей для всех мужчин подряд, – произнес он, – но я этого допустить не могу. Ты должна принадлежать только мне. Только мне, ты слышишь? Целиком и безраздельно!
Он все крепче прижимал ее к себе, и последние слова прошептал ей прямо в ухо.
Несмотря на то что она была зла на Алекса до ожесточения, Сабрина снова почувствовала, что не может противостоять мощному напору его сексуальности. Она ощутила жар его тела, слышала, как сильно бьется под жилетом его сердце. Она хотела оттолкнуть его, но могучие руки Алекса завели ее руки за спину, отчего тело выгнулось, и она прижалась к нему. Лицо Алекса горело, глаза бешено сверкали.
– Видишь, что ты со мной делаешь? – Его губы заскользили по щеке девушки, покрывая ее поцелуями, пока не добрались до ее губ.
У Сабрины вырвался сдавленный стон. Она поняла, что ей ни за что нельзя было приходить сюда. Но было слишком поздно. Теперь она даже плохо помнила, что пришла сюда, чтобы высказать Алексу свое возмущение. Неужели это был только предлог, чтобы оправдать ее подсознательное желание видеть его, чтобы снова испытать ту сладкую истому, которую вызывало у нее одно прикосновение этих сильных рук, этих горячих губ?
Он отпустил ее руки, чтобы обнять за талию. Тем не менее Сабрина не стала его отталкивать. Вместо этого ее руки, словно против ее воли, скользнули под его пиджак, и ее тело еще крепче прижималось к нему.
Он удовлетворенно улыбнулся. Его сильные руки подхватили ее и понесли к массивному креслу, в котором он недавно восседал за столом. Сев в кресло, он усадил ее к себе на колени.
– Почему я испытываю к тебе такую нежность? – прошептал он, играя губами с мочкой ее уха. – Несмотря на то что я безумно хочу тебя, я всегда обращаюсь с тобой так, словно ты из тончайшего фарфора.
Его губы скользнули к ее подбородку.
– Я знал, что ты рассердишься, и ждал такой реакции на известие о том, что тебя уволили, а главное – на причину увольнения, – прошептал он. – Но пойми, у меня не было выбора.
Губы Алекса скользнули еще ниже, к ямочке у нее на шее.
– Прости меня, пожалуйста. Клянусь, ты ни о чем не пожалеешь.
То ли от слов «прости меня», неожиданных в устах Алекса, то ли от тепла его тела, но Сабрина поняла, что ни в чем не сможет отказать Алексу, что она согласна на все.
Он целовал ее губы, а его умелые пальцы расстегивали пуговицы блузки. Застежка бюстгальтера легко поддалась, и Сабрина замерла, когда пальцы Алекса стали нежно ласкать ее грудь.
На минуту Алекс оторвался и с восхищением посмотрел на нее.