Франческа металась и ворочалась с боку на бок на просторной старинной кровати, исполненная гнева, вызванного причиненной ей обидой. И еще она была сердита на мать. Сара могла бы проявить больше любезности к семейству Саттонов. Франческе все ее члены понравились, особенно пришлась по душе Софи с ее современным благоразумием. Старая графиня с самого начала приняла любезный и доброжелательный тон, но через несколько часов, после ехидных замечаний Сары, суть которых сводилась к тому, что они богаче Саттонов, обе женщины превратились в готовых вцепиться друг в друга кошек, выражая презрение по поводу образа жизни каждой из них.
Проходили дни, и атмосфера все накалялась. Сара при каждом удобном случае пыталась уговорить Гая передумать.
Однажды утром Франческа совершала прогулку по саду и услышала возбужденные голоса, доносившиеся со стороны причудливой каменной беседки, из которой открывался живописный вид на долину. До Франчески долетели сердитые слова матери:
– …и я все отдала «Калински джуэлри», пожертвовала личной жизнью и своим счастьем, чтобы ты мог работать рядом со мной и в один прекрасный день стал президентом компании. Ты не можешь наплевать на все это ради того, чтобы жениться на этой девчонке…
Франческа ускорила шаги и приблизилась к беседке, чтобы сказать матери, что ее может услышать кто-нибудь из членов семьи Дианы.
– Потише! – проговорила она, входя в беседку. – Вас могут подслушать.
Гай и мать стояли и в упор смотрели друг на друга. Гай казался страшно злым, лицо Сары полыхало румянцем.
– Не лезь не в свое дело, – отрезал Гай.
Сара не удостоила Франческу ответом, однако понизила голос, продолжая увещевать Гая:
– Послушай, дорогой мой. Ты не будешь здесь счастлив. Ты не впишешься в эту семью.
Глаза Гая холодно блеснули.
– Ты ошибаешься, мам. Это ты не впишешься, да и как от тебя этого ожидать? Твой отец был всего лишь белорусским иммигрантом, которому повезло, и он создал эту дурацкую компанию по продаже драгоценностей.
С минуту Сара потрясенно смотрела на Гая, как если бы он залепил ей пощечину. Затем глаза ее округлились, наполнились слезами и она воскликнула:
– А вот тратить деньги ты, очевидно, очень даже любишь!
Не сказав более ни слова, Гай резко повернулся, вышел из беседки и зашагал в направлении Стэнтон-Корта.
– Не надо, мама, успокойся, – мягко сказала Франческа. – Ты же знаешь Гая. Не надо расстраиваться из-за него.
Сара встрепенулась, рассерженная покровительственным тоном Франчески.
– Я вполне спокойна, – с достоинством произнесла она и двинулась вслед за Гаем. – Он вовсе не хотел меня расстраивать.