— И это вы — при дочери? — ахнула Вера Никандровна. — Значит, вы своим умом решили девочку неграмотной оставить?
— А если вы такая совестливая, возьмите научите её грамоте.
— Возьму и научу.
— И научите.
— И научу.
Кирилл неожиданно громко рассмеялся, и его смеху сразу отозвалась Аночка, отвернувшись и заткнув ладонью рот. Взрослые увидели себя петухами и, наверно, заговорили бы на другой лад, если бы в этот момент не раздался детский плач и Ольга Ивановна, с Павликом на руках, не влетела бы со двора в сени и затем в комнату.
— Простите, пожалуйста, я вас очень прошу, — заговорила она на бегу, еле переводя дух, поправляя дрожащими пальцами растрепавшиеся косицы волос и моргая огромными своими выпяченными глазами, — очень прошу извинить Аночку… Я все время её искала, куда она могла убежать?.. Извините, что она не одета… И я тоже не одета. Тише, Павлик, чш-чш-чш! Возьми его, Аночка, он у тебя утихнет… Как же ты, милая, к чужим людям, ведь это нехорошо! Ах, бедная моя… И ведь все из-за тебя, Тиша, ну как тебе не стыдно? Что это такое, что это, а?.. Извините нас, мы очень вам благодарны! Я вижу, вы помирили отца с дочкой. Ах, какой стыд, Тиша…
Она не могла удержать сыпавшейся из неё речи, порываясь ко всем по очереди, испуганная и обрадованная, что, в сущности, все окончилось не так плохо, как она думала. Все глядели на неё, неподвижные и стеснённые её неудержимым чувством.
— И вы её кормите, вы её ещё кормите бутербродами, — не унималась она, кланяясь Вере Никандровне, — спасибо вам и, пожалуйста, извините всех нас. Спасибо, спасибо. Аночка, дай Павлику калачика, он перестанет кричать. Пойдёмте, пойдёмте…
Она начала выпроваживать за дверь дочь и мужа, оглядываясь и извиняясь. Вера Никандровна перебила её:
— Я обещала сводить вашу дочку на карусели. Вы ничего не имеете? Тогда пришлите её завтра к нам, хорошо?
— Ах, я так благодарна, так благодарна, — рассыпалась Ольга Ивановна.
Извековы вышли их проводить. Парабукин, неловкий и будто растерявшийся, на прощанье спросил у Кирилла с детской любознательностью:
— Вы давеча и правда стали бы драться со мной у калитки?
— Если бы полезли, конечно, стал бы.
— Чудак, молодой человек! Да ведь я на пристанях тюки по двенадцати пудов таскаю. Рояль на спине держу.
— Ну что же, — пожал плечами Кирилл, — в своём доме стены помогают. Справился бы как-нибудь…
Он усмехнулся и стал глядеть, как потянулось через двор странное шествие: девочка с кричащим младенцем на руках, огромный рыхлый Самсон следом за нею и позади маленькая быстрая женщина, которая все говорила, говорила, говорила.