— Странная вещь, — сказал прокурор, — на меня это мелькание ночных совок производит всегда успокаивающее впечатление. Даже больше, чем преферанс.
— Преферанс возбуждает, — заметил один из гостей.
— Того, кто садится без четырех на птичке, — усмехнулся прокурор. — А я играю без риска, поэтому отдыхаю.
— Посмотрим, посмотрим, что покажет следующая пулька, — ответил гость, уходя в комнаты.
— Действительно, ваше превосходительство, — сказал Ознобишин, оставшись наедине с начальником, — оторваться от этих бабочек так же трудно, как от костра.
— Искры гаснут на лету, — задумчиво вымолвил прокурор.
— Очень похоже на искры, совершенно верно. И настраивает созерцательно.
— Задумываешься над суетою бытия, — вздохнул прокурор. — Что слышно нового?
— Ничего особенного. В городе все ещё разговоры о прокламациях.
— Ах, о мальчуганах? Ну, как дознание?
— Не могу точно сказать. Вы ведь знаете, ваше превосходительство, господин товарищ прокурора меня не жалует. Я дважды просил, чтобы он разрешил сопровождать его на допросы. Обещает, но…
— Гм-м. Что же, вы хотите, чтобы я ему предложил?
— Если вас не затруднит… Для меня было бы поучительно, и, может быть, я принёс бы пользу. Дело обещает быть чрезвычайно интересным. Вдруг, например, у нас в камере заговорили, что в деле замешан Цветухин.
— Актёр?
— Совершенно верно.
— Скандал! Что же он — в ложи, что ли, подметывал прокламации?
— Он будто бы по другому делу — по делу о типографии.
— Это одно и то же, я убеждён.
— Нет, ваше превосходительство, сообщества все ещё не установлено… Не удаётся будто бы соединить. Два разных дела.
— Ах, голубчик, кому не удаётся? Подполковнику не удаётся? Подполковник что угодно соединит. Он, как повар: берет уксус и масло, получается соус провансаль.
Анатолий Михайлович засмеялся, и смех его, сдержанно убывая, длился до тех пор, пока на губах его превосходительства держалась улыбка. Потом он произнёс чрезвычайно доверительно:
— Называют ещё Пастухова.
— Пастухова?
— Да, будто бы Пастухов тоже.
Они постояли молча. По лицам их скользили маленькие тени совок, точно отражая быструю смену мыслей. Из комнат вырвался смех.
— Как же вы говорите — ничего нового? — недовольно упрекнул прокурор, прислушиваясь к смеху.
— Ничего мне достоверно известного, ваше превосходительство. Скажешь, а потом не подтвердится. Получится — Ознобишин наболтал. Ведь до сего дня мне ещё не дано ознакомиться с протоколами дознания.
— Да, да, скажу, чтобы завтра же мне доложили.
Прокурор укоризненно покачал головой и покосился через открытую дверь в комнаты, где все ещё смеялись.