Медсестра принесла ещё несколько подушек и помогла мне сесть.
— Если все это вообще можно назвать цивилизацией, — добавил Хира. — Вы голодны?
— И ещё как!
— Отлично, — Хира потрепал скромницу монахиню по плечу. — Принесите немного супа, моя дорогая.
Когда сестра вышла и дверь за ней закрылась, я взмахнул своими забинтованными руками:
— Поначалу я подумал, что это проклятое место — всего лишь плод моего больного воображения. Хира передернул плечами:
— Вполне вероятно, так оно и есть. Хотя это довольно убогая галлюцинация. Вы были в Сингапуре?
— Трудно поверить, что все это действительно произошло, — сказал я.
— И все же это так. Мы слышали об этом.
— Следовательно, у вас есть связь с внешним миром?
— У нас остался радиоприемник, который все ещё работает. Аппарат с ручным приводом.
— А эти лодчонки — единственная возможность покинуть остров? Кораблей нет?
— Больше нет, мистер Бастэйбл. Люди с горной выработки утопили наш единственный пароход, полагая, что таким образом помешают врагам использовать остров в качестве опорной базы для своего флота, — Хира указал в окно на порт, где ещё торчала ржавая труба корабля.
— Стало быть, я засел тут крепко. Вы сказали, рация на ручном приводе. У вас тут что, нет источников энергии?
— Горючее кончилось. Для освещения пользуемся теперь масляными лампами.
— Когда у меня будет возможность передать сообщение в Дарвин?
— Это зависит от состояния рации, а также от состояния Шоукросса, нашего радиста. Я попрошу кого-нибудь завтра сходить в аэропарк и посмотреть, достаточно ли трезв Шоукросс, чтобы обслуживать прибор. Большего я сделать не смогу. А вы что, опять рветесь в бой?
Я посмотрел на пего недоверчиво, пытаясь заметить на его лице иронию. Но сингалезец был непроницаем.
— У меня поручение, — сказал я. — Им понадобится опытный летчик.
— Разумеется, мистер Бастэйбл. А теперь мне нужно продолжать обход. До свидания.
Хира отсалютовал мне стетоскопом и покинул комнату.
Я опустился на постель и вздохнул. Старая рация и вечно пьяный радист. В отношении моих шансов скоро оставить Роув Айленд я был настроен весьма пессимистично.
Прошла неделя, и день ото дня я становился сильнее. Я заработал себе великолепное истощение и дивные солнечные ожоги. Но с каждым днем нетерпение мое росло, и я одолевал доктора Хиру вопросами о рации и состоянии радиста. До госпиталя доходили дурные вести. Вскоре после моего прибытия Шоукросс убрел куда-то в горы. Он взял с собой китайскую девочку и ящик джина, после чего стал недосягаем для местной общественности.
Минуло десять дней после того, как я очнулся, и вот я уже стою в довольно нелепом больничном халате, который был мне отчаянно короток, у окна и разговариваю с доктором Хирой.