Японцы тоже вычленили его, и их огонь сконцентрировался на нем. Он искал их пуль. Мне показалось, что он хочет быть убитым. Он говорил о самоубийстве и, вероятно, в его глазах то был отличный способ умереть. Тем не менее он выказывал мужество, и я мог только дивиться тому, как он вел бой против японцев.
Его глаза блестели. На губах застыла странноватая улыбка. И на мгновение меня пронзило непреодолимое чувство близости с ним. Необъяснимого родства, товарищества — назовите как угодно. Он был точно другим олицетворением меня самого — Бастэйбла тех ужасных дней, когда я ещё не научился жить дальше с грузом вины, печали и безнадежности.
Демпси побежал к воздушному кораблю, все оставшиеся кули последовали за ним. Молодой англичанин повалил двоих солдат, прежде чем те успели что-либо сделать. Он ударил парангом, уклонился от штыка и пули. Затем убил ещё двух японцев и едва не ворвался в гондолу, когда, задрав обе руки кверху, точно кровожадный бог войны, рухнул на землю.
Я видел его лежащим у трапа с раскинутыми руками и ногами. Он вздрогнул ещё раз или два. Я не знал, попала ли в него пуля или закончилось действие стимулирующих препаратов. Капитан с обнаженным мечом подбежал к телу у трапа, повернул его и велел двум своим людям тащить его в корабль.
Я слышал, как у солдата вырвалось имя:
— Демпси!
Откуда, во имя всего святого, им знать его? После того, как Демпси пал, кули тотчас же рассеялись. Капитан возвратился в отель и приказал остальным подниматься на корабль. Я спросил его:
— Что с тем белым? Его застрелили?
Но капитан не пожелал отвечать. Гревс сказал:
— Видите ли, капитан, вы могли бы, по меньшей мере, сказать нам, жив Демпси или мертв.
Японец втянул в грудь воздух и неприятно посмотрел на Гревса.
— Как штатский, вы имеете определенные права. И капитан Демпси имеет определенные права. Но, тем не менее, я вовсе не обязан отвечать на вопросы одних военнопленных о судьбе других военнопленных.
— Бесчеловечный черт. Это вопрос не права, а простой порядочности!
Японский капитан взмахнул мечом и отдал приказ на родном языке. Солдаты принялись выводить нас.
Когда мы шли, я услышал, как он говорит:
— Не будь мы цивилизованным народом, ни один из вас не был бы жив. А капитана Демпси мои люди разорвали бы на куски.
Японский капитан казался погруженным в свои мысли. Может быть, ему не нравилось это задание. Так бывает со многими солдатами, когда война начинается по-настоящему.
Я спрашивал себя, какое преступление совершил Демпси? За что они так сильно его ненавидят? Я был почему-то почти уверен в том, что он жизнью заплатит за содеянное. Я очень сожалел, что он не нашел времени рассказать мне свою историю.