«А они ведь все умерли, – подумал Рудаки, – и Гога, и Вася Горский». Правда, про Горского он точно не знал, а Гога давно умер, в Америке. Эмигрировал туда на старости лет и там умер. «Наверное, и Вася тоже умер, – решил он, – с шизофренией долго не живут», – и спросил Волкова:
– Ты вернешься на собрание?
– Придется, – сказал Волков, – Брехов всех по головам будет пересчитывать. А ты?
Брехов был начальником спецотдела.
– А я думаю смыться, – ответил Рудаки. – Пораньше надо дома быть.
– Смотри, – предостерег Волков, – на проходной всех записывают.
– Я через дырку, – сказал Рудаки.
– Ну давай, – Волков протянул руку. – Завтра зарплата, помнишь? Мы собираемся отметить. Ты как?
– Как же без меня?! – сказал Рудаки, пожал Волкову руку и быстро пошел к открытым воротам гаража – надо через гараж пройти, пока ворота не закрыли – так к дырке в заборе ближе будет.
Проходя по территории гаража, обходя стоящие там в беспорядке грязные грузовики, перепрыгивая через радужные нефтяные лужи и разбросанные повсюду железяки непонятного назначения, Рудаки опять подумал о том, как похож институтский гараж, да и вся территория института, на Зону – зловещую, полную опасностей и ловушек полосу земли, на которой побывали пришельцы. Как в фильме Тарковского, торчали тут серебристые шары газгольдеров на растопыренных железных ногах, змеились шланги и кабели, а по асфальту тек мутный ручей из вечно поломанного крана.
«Я и раньше думал, что институт Зону напоминает, – вспоминал он, рассеянно шагая через пустырь к окружавшему институт забору, – еще когда работал тут задолго до проникновения. Сколько же это лет будет, – стал он подсчитывать, – 2005 минус 1984. Ого! Двадцать один год прошел, а ничего не изменилось. Впрочем, в этом году я в институте считай что и не был, зашел в дирекцию и все. Это в каком же в этом? – тут же спросил он себя. – В каком году я сейчас, в 2005-м или 1984-м?»
Но ответить на свой вопрос Рудаки не успел, так как споткнулся о рельсы узкоколейки, чуть не упал, а когда выпрямился, увидел, что дыра в заборе, на которую он рассчитывал, заколочена бдительными вохровцами.
Он мысленно выругался, пожелав вохровцам всего, чего желают в таких случаях, и тут увидел возле забора некую шаткую фигуру. Фигура держалась за забор, и ее сильно мотало из стороны в сторону. Он узнал своего подчиненного, старшего инженера группы переводов Пашу Любченко. Любченко был пьян, что называется, «в усмерть» и держался на ногах исключительно благодаря забору и многолетнему навыку.
– Абраша, – Любченко протянул руку, – одолжи рубль, Абраша.