Дверь, и Гусев, и Окунь-актер, и бидончик с пивом. Но слишком уж был этот сон реальным – он и сейчас отчетливо помнил, например, сирийского солдата, который замахнулся на него прикладом: и лицо помнил, и как блеснул лунный луч на его штыке-ноже, и как звякнула при этом какая-то пряжка в его амуниции, и запах помнил – кожи и пота. А банкноты в пятьдесят лир, как они в его кармане оказались? Это уже ни в какие ворота не лезло. Так и не придумав никакого объяснения, стал он собираться на лекции.
«Гробовщику», как звала его Ива, Рудаки позвонил по «мобилке» по дороге к метро.
– Надо встретиться, – патентовано бодрым тоном сказал тот, и Рудаки стал, как обычно в разговоре с этим нахально-энергичным племенем, мямлить и говорить, что он бы, конечно, с удовольствием, но вот дела: лекции, аспиранты, то да се. Очень не хотел он с ним встречаться, так как терпеть не мог его и ему подобных и не понравился он Рудаки с первого взгляда. А связано было это все опять с Хиромантом.
Рисунок с «ковчегом реинкарнации» довольно долго пролежал в кармане у Рудаки, пока как-то раз не наткнулся он на этот листок и не заела его совесть: что ни говори, а воля умирающего (хотя жив Хиромант или умер, он так и не узнал). И отправился он к своим знакомым в патентное бюро.
Он предвидел, что там будут смеяться, но чтобы так.
– Видала я разных сумасшедших, но такого еще не встречала, – сказала Таня Белова – старинная его знакомая, на понимание и сочувствие которой он рассчитывал больше всего. – Чистый бред, – добавила она, вытирая слезы.
Второй его патентный знакомец, Боря Уваров, в назидание рассказал историю о сумасшедшем изобретателе, который предлагал в Москве, на площади трех вокзалов построить огромный пивной бар с общественным туалетом и при туалете гидроэлектростанцию и получаемую таким образом бесплатную энергию пустить на электрификацию ветки Москва-Коломна. Изобретатель представил все чертежи и расчеты и долго жаловался в разные инстанции, когда ему отказались выдать авторское свидетельство.
– Впрочем, – заметил Уваров, – сейчас времена другие, сейчас можешь патентовать все, что душа пожелает, – были бы деньги.
Такой патент, в котором изобретатель сам несет ответственность за свое изобретение, назывался декларационным и стоил относительно недорого. Правда, надо было еще заплатить патентоведам за помощь в подготовке описания изобретения. Вот тут и посмеялись опять.
За образец взяли патент на инвалидную коляску.
– Тоже средство передвижения, – пояснил Боря.
– Не передвижения, а перемещения, или перенесения, – поправил Рудаки.