— Пятый год. Знаешь, просто чудом на этот поезд попала! Там ведь все места — блатные.
— Так уж и чудом? — Не удержался Рогов. — Небось, обольстила начальничка-то?
— Дурак! — хмыкнула Дарья. — Все вовсе не так, как ты себе воображаешь.
— Да я, это…
— Раньше я на Кисловодск ездила, в Адлер… Но самый мрак — это угреться на какой-нибудь «трамвай» типа Ленинград-Бабаево!
— Как ты сказала? Трамвай?
— Ну, да. Трамвай и есть, потому что в пути у каждого столба останавливается. И вагончики, действительно — как ты описал. Бичевоз… Тоска, а не поезд!
— А на «Стрелу»-то все же как попала?
— Ну, стою один раз на платформе… — голос хозяйки звучал уже вовсе не сонно. Видимо, тема была ей приятна и интересна настолько, что отогнала усталость. — Стою, произвожу посадку. А мимо бригадир с «Красной стрелы» идет. Солидный такой, с бородкой! Глянул он на мои туфли драные, вздохнул… Зашел в вагон, а я там только-только все намыла, вылизала.
— Ну и что?
— Ничего. Ушел.
— Слезошибящая история, — пожал плечами Виктор.
— А через несколько дней меня в кадры вызвали. И отправили на «Стрелу». Вот так!
— Бывает. Мир — он ведь не без добрых людей. Вот ты, например.
— А что я?
— Как это — что? Ты ж меня, можно сказать, спасла!
— Слушай, перестань, а? — Хозяйка нежно ущипнула Рогова за ухо. — Все не знаешь, как меня отблагодарить, что ли?
— Угадала, — серьезно ответил тот. — Чувствую, что должник твой, но…
Дарья зажала рот гостя ладошкой:
— Хочешь, подскажу?
— Ага, — обрадовался Виктор.
— Пожалуйста, заткнись до утра. Я спать хочу — ужас! Четверо суток в дороге.
Не дожидаясь ответа, она повернулась на другой бок и почти мгновенно заснула.
А Рогов снова остался наедине со своей тревогой.
Тяжелые, бередящие душу воспоминания, казалось, рождались не в его измученном сознании — они втекали в комнату сквозь окно, проползали под дверью, сочились из толстых щелей паркета.
— Огненный Лис, — обреченно шепнул Виктор во тьму. — Опять ты… За что? Почему? Зачем ты меня преследуешь?
Накатило: выстрелы, следствие, суд…
Вернее — не суд, а заседание военного трибунала далекого Белогорского гарнизона.
… Это было жалкое и убогое, ни на что не похожее сборище, неуклюже пытавшееся соблюсти видимость общепринятых процессуальных норм.
На скамье подсудимых Виктор не сидел.
Он находился в зале — прямо перед председательствующим, в окружении нескольких свидетелей, военного дознавателя и старших офицеров своей войсковой части.
Слева, как и положено, затаился в бумагах обвинитель — зам гарнизонного прокурора.
Справа — адвокат с пикантной фамилией Буравчик. Из всех проживавших в Белогорске коллег по ремеслу он единственный мог по праву называться настоящим мужчиной: потому что остальные трое были по-просту женщинами.