Говоря это, она становилась все настойчивей, так что я ощутил некоторое волнение, да еще винные пары ударили мне в голову, смешавшись с сильнейшим ароматом, источаемым ее выступающей из корсажа грудью.
«Обратимся к божественному, — продолжала она. — К этому всегда следует обращаться. Вы сами, Тесей, неужели вы не чувствуете, что в вас пребывает бог?..»
Что усугубило мои терзания, так это то, что старшая дочь Ариадна, красивая необыкновенно, хотя волновавшая меня меньше, чем младшая, так вот, Ариадна дала мне понять знаками и шепотом еще до того, как мне стало плохо, что, когда я приду в себя, она будет ждать меня на террасе.
На какой террасе? И какого дворца? О, висячие сады, пребывающие в истоме ожидания неизвестности под луной! Стоя март — ласковым теплом уже подкрадывалась весна. Мое недомогание прошло, как только я снова оказался на свежем воздухе. Я — человек, не созданный для помещений, мне необходимо дышать полной грудью. Ариадна подбежала ко мне и без всяких церемоний пылко прижалась своими горячими губами к моим, да так страстно, что мы оба пошатнулись.
«Пойдем, — сказала она. — Мне нет дела до того, что нас увидят, но, чтобы поговорить без помех, нам лучше будет спрятаться под терпентинами». -И, заставив спуститься вниз по нескольким лестницам, она увлекла меня в самую гущу сада, где большие эти деревья закрывали луну, отнюдь не заслоняя ее бликов на поверхности моря. Она уже переоделась, сменив юбку на обручах и пластинчатый корсаж с вырезом на нечто вроде балахона, под которым хорошо вырисовывалось ее явно обнаженное тело.
«Воображаю, что тебе наговорила моя мать, — начала она. — Она — сумасшедшая, причем буйная сумасшедшая, ты не должен придавать значения ее словам. Прежде всего вот что: здесь ты подвергаешься большой опасности. Ты ведь собрался сражаться, я знаю, с моим почти что братом Минотавром. Для тебя важно то, что я скажу, слушай меня внимательно. Ты его победишь, в этом я уверена: тебе достаточно перед ним предстать, чтоб в этом сомневаться перестать (ты не находишь, что получилась недурная рифма? Или ты к этому равнодушен?). Однако из лабиринта, где живет чудовище, никто и никогда еще не выбирался, и ты не сможешь, если твоя возлюбленная, то есть я, то есть я ей сейчас стану, не придет тебе на помощь. Ты даже не можешь себе представить, как сложно устроен этот лабиринт. Завтра я познакомлю тебя с Дедалом, он тебе подтвердит. Это он его построил: но даже он уже не может в нем ориентироваться. Он расскажет тебе, как его сын Икар, которому случилось там оказаться, смог выбраться оттуда лишь по воздуху, с помощью крыльев. Но я боюсь советовать тебе то же самое: это слишком рискованно. Что тебе надо сразу же усвоить, так это то, что твой единственный шанс — никогда не покидать меня. Отныне только это и должно быть между тобою и мною — и на всю жизнь. Лишь благодаря мне, лишь со мною и во мне ты сможешь обрести самого себя. У тебя есть право выбора. Но если ты меня бросишь, берегись. А для начала возьми меня». — При этих словах, отбросив передо мной всякую стыдливость, она кинулась ко мне на грудь и продержала меня в своих объятиях до утра.