Придется допросить даму в комбинезоне, приглашена ли она. Почему она босиком? Впрочем, множество англичан свихнуто на оздоровлении, одна богатая приятельница Пнины и Рональда сто дней голодала под наблюдением дорогого врача дома, после чего умерла под наблюдением дорогого врача в больнице. Так что босые ноги в феврале сами по себе еще не показатель ничего, кроме богатого безделья. Представляю, как она |сидит босиком в своем «Мерседесе»!
Чтоб не сделать неучтивости, я отсиживаюсь до прихода Пнины в спальне. Пете уже лучше, он напихал рот жвачкой, а постель — альбомами по искусству, которые стоят здесь астрономические деньги, и потому все состоятельные дома забиты ими. Кроме воспоминаний о Высоцком, в доме всего одна книга на русском: ЖЗЛовская биография Оливера Кромвеля с автографом автора. В первые дни дети прочитали ее трижды.
За русскими книгами надо ехать в центр Лондона, да они и не по карману. В букинистической лавке на меня смотрят так, как будто я попросила живую змею, а потом предлагают книгу на французском о Болгарии. Понимаю, что у них смутные представления о разнице между Россией и Болгарией, но все равно обидно. Рональд рассказал о гастролях узбекского танцевального коллектива, проехавшего через всю Англию с афишей «Русские танцы». Для них русские — все, которые там и еще до вчерашнего дня грозили бомбой.
Два милых парня в пабе обиженно спрашивали у нас с Сашей, почему мы тратим столько денег на вооружение. В ответ на попытки объяснить суть тоталитарного режима они возмущенно требовали, чтоб мы передали их мнение лично Горбачеву. Если любой русский знает, что Шерлок Холмс и лорд Байрон принадлежат английской культуре, то для основной массы англичан Россия — это бутылка водки и автомат Калашникова.
— О! Как можно приехать в Англию и спать до двенадцати! — наконец раздается на первом этаже.
Я кубарем скатываюсь по лестнице. Пнина разгружает сумки на кухне. Дама возится в столовой.
— Где?
— Кто это? — недоумеваю я, потому что Пнина не спешит нас знакомить.
теперь уже недоумевает она.
— Леди в столовой.
— Это? Это же Ингрид!
— Кто такая Ингрид?
— Ну, как это сказать, она мне помогает.
— В каком смысле?
— Она чистит. Понимаешь, не убирает, а только чистит. Ковры, стеклянные двери, витражи, ванны и туалет. Но если я оставлю грязную посуду, она не притронется ни за какие деньги.
— Так это домработница?
— Да. Помощница. Ингрид наш друг, она столько лет нам помогает. Она ужасно бестолковая, я часто все за нее переделываю, но я к ней привыкла.
— И сколько вы ей платите?
— Три фунта.