– Моя сестра, – ответила Бьянка, и все встало на свои места. Они похожи. Те же глаза, только у сестры больше. Тот же рот, только у сестры шире. Те же широкие плечи, только сестра на добрых шесть дюймов выше Бьянки. Это классика: одной сестре достается вся красота, а другой ничего. Но дело не только в этом. У женщины на фотографии было открытое лицо. Она казалась какой-то сердечной, веселой, понимающей, тогда как лицо Бьянки было постоянно замкнутым и неприятным.
– Бьянка, она прекрасна, – сказала я и сразу подумала: интересно, как часто она это слышала? Как часто обижалась, что на нее саму никогда не обращают внимания? – Как ее зовут?
Но лицо Бьянки смягчилось. Она взяла у меня фотографию. Она не выглядела оскорбленной, только грустной.
– Мария, – ответила она. – Но уже она не такая. Вот. – Она сунула мне еще одну фотографию. – Вот Мария сегодня.
Я охнула. Если Бьянка говорит, что это одна и та же женщина, значит, так оно и есть, но я с трудом улавливала сходство. Она безвольно сидела в инвалидной коляске и весила явно фунтов на тридцать меньше. Прекрасные карие глаза превратились в обведенные темными кругами провалы на осунувшемся лице. И что-то случилось с ее носом. Я вспомнила маленький прямой носик на предыдущей фотографии, но на этом снимке была отвратительная шишка в середине лица.
– Что случилось? Она попала в аварию?
Я припомнила, что говорила Сельма. Кажется, у Бьянки есть больная сестра, о которой Бьянка заботится.
Глаза Бьянки блестели. Она моргнула, и я вдруг поняла, что она пытается сдержать слезы. Может, подойти к ней и обнять?
– В чем дело? – спросила я как можно ласковее. Ее лицо тут же стало привычно непроницаемым, и вместо ответа на мой вопрос она повторила:
– Где ваш пылесос?
– Бьянка, – сердито произнесла я. – Нельзя пылесосить так рано. Вы всех разбудите.
– Кто здесь? – Похоже, она удивилась.
– Моя мама, помните, вы с ней встречались. И моя подруга Кэт. Она очень устала. Мы должны дать ей поспать. Она на самом верху. Не спешите туда с уборкой.
– Где спит эта леди? Она снова жить у вас.
Я задумалась. Наконец я поняла, о ком она говорит.
– Анжела уехала.
– Куда она уехала?
– Бьянка, я не знаю. Почему вы пришли так рано? Она пожала плечами, словно это очевидно.
– Я убираюсь у вас, потом убираюсь у мисс Сельмы. Да, это логично. Она втиснула меня до Сельмы.
Она не могла прийти к нам после, потому что ей надо вернуться домой и ухаживать за сестрой. И тут мне в голову пришла интересная мысль.
– Бьянка, у Сельмы есть сестра в Нью-Йорке?
– У мисс Сельма нет сестра или брат, мама или папа. Мисс Сельма совсем одна.