– Ты знаешь про алкоголизм Кэт?
– Сонни сказал. Он познакомился с Кэт в обществе анонимных алкоголиков. Они ходили на одни и те же встречи, потом он уехал обратно в Ливерпуль. Кстати, – виновато прибавила она. – Он не должен был мне этого говорить, а я не должна была говорить тебе.
– Он спросил ее «как обычно?». – Я знала, что это лишь подтверждает мамины слова. – Что нам делать? Как у него хватило наглости сбить ее с пути?
– Откуда ты знаешь, что все было так, а не наоборот? – свирепо спросила мама. – Когда мы с ним обедали, он не выпил ни капли. После того, как он мне рассказал, я спросила, не против ли он, что я пью. Я столько киров выпила в одиночестве. Можешь представить, как я себя чувствовала.
– Похоже, ты и сегодня вечером налегла. – Я указала на пустую бутылку вина, стоявшую на кухонном столе. – Поэтому ты изображала Тину Тернер?
Она не ответила. Ей явно было неловко, что я застукала ее за воспоминаниями о шестидесятых с Сонни.
– Что ты делаешь? – Она смотрела, как я обхожу стол и собираю грязную посуду. Ее было так много, что меня осенило: должно быть, посуда скапливалась целыми днями. Странно, что мама не привела кухню в порядок. Обычно она наводила чистоту, а я была неряхой, которая говорила ей оставить все на утро.
– Я убираюсь, мама. Никогда не видела кухню в таком беспорядке, а Бьянка, наверное, к нам и близко теперь не подойдет.
– Нет, она приходила сегодня утром.
– Кто приходил?
– Бьянка. Ты знаешь, это очень странно. Я рано встала. Она отперла дверь своим ключом и вошла, когда я готовила себе чай. Но когда она увидела меня, то повернулась и убежала. Я кинулась за ней, крикнула, что она нам очень нужна, умоляла вернуться. Но Бьянка свернула за угол и скрылась.
– Она приходила повидать Сельму, мама. Сельма позвонила ей и сказала, где она.
– Но почему она приходит так рано утром?
– Думаю, боится наткнуться на Базза.
– Его еще не нашли?
– Нет, – протянула я. – Не нашли.
А именно, не нашел Макс Остин. Я здорово злилась на него. Сельма с ума сходила от беспокойства за Базза и ломала голову, почему нет Бьянки. Так что когда на следующее утро Макс позвонил в дверь, я встала на пороге и даже не пригласила его войти. Он не ожидал этого и уже стоял одной ногой в доме, когда я, наконец, сообразила, что загораживаю ему дорогу. Его лицо находилось примерно в шести дюймах от моего, и я поймала себя на мысли, что у него очень длинные ресницы. Гораздо длиннее моих, а это как-то несправедливо.
Наступила неловкая пауза. Макс мог отступить, но не сделал этого. Черт, Кэт права, подумала я, он собирается за мной приударить.