– Впрочем, и в этот раз не будем считать наш разговор законченным. – Он поднялся. – Я хочу дать вам еще один шанс. А пока выздоравливайте…
На этот раз Кукольников не появлялся в течение месяца. Алексей выздоровел полностью, и приставленный к нему в качестве охраны унтершарфюрер СС Поль, высокий, угрюмый детина, разрешил прогулки в парке возле виллы. Его постоянно сопровождали два охранника в штатском – один рядом, метрах в десяти, другой поодаль, маскируясь за кустами и деревьями.
Вскоре Алексей выяснил, что он не является единственным жильцом особняка постройки девятнадцатого века. Территория парка была разбита проволочной сеткой на участки, и Алексею изредка удавалось видеть, как по аллеям прогуливались мужчины самых разных возрастов, но только поодиночке и без охраны.
Территорию парка окружал высоченный каменный забор, увенчанный поверху колючей проволокой. Скорее всего, она была под напряжением, так как крепилась на белых фарфоровых изоляторах.
Насколько тщательно охранялась эта таинственная вилла, Алексей однажды сумел проверить. Воспользовавшись сменой охранников, которые за время прогулки несколько раз менялись местами, он незаметно подобрал с земли камень и перебросил его через забор. И тут же, буквально через полминуты, раздался собачий лай, топот ног, тревожные окрики часовых.
Кукольников пришел поздним вечером, после ужина. Его лицо было бледнее обычного.
– Устал… Чертовски устал… – сказал он, плюхнувшись в кресло. – Рад вас видеть в полном здравии. У меня хорошие новости. Наш человек недавно возвратился из-за линии фронта. Был в Питере. Риск, прямо скажем, немалый. И учтите, из-за вас. Прошу, читайте… Кукольников протянул Алексею сложенный вчетверо тетрадный листок.
Алексей, волнуясь, развернул его, и едва не задохнулся от волнения: мамин почерк!
– Читайте, читайте… – многозначительно сказал Кукольников. Он закурил и развалился в кресле.
«Сыночек, Алешенька, здравствуй, мой ясноглазый! Я уже и надежду потеряла увидеть тебя когда-нибудь. Все глаза выплакала, когда получила извещение, что ты пропал без вести. Боже, как я обрадовалась, когда мне показали твою фотографию! Только почему ты такой худой? Где ты сейчас?
Твой товарищ, который принес от тебя весточку, сказал, что это военная тайна. Я понимаю, время такое. Главное, ты жив. Алешенька, почему ты не написал мне хотя бы несколько строчек? В следующий раз напиши обязательно. Я очень, очень жду. Как я по тебе соскучилась! У меня сейчас со здоровьем неважно, но это ничего, теперь я обязательно поправлюсь. Тетя Анфиса умерла, наш дом разбомбили, я живу у Вавиловых. С продуктами стало лучше, а дров уже не нужно, весна. Вот такие у меня новости. Целую тебя, мой любимый, жду писем. Жду тебя живым и здоровым. Возвращайся поскорее. Твоя мама».