Хинкус сделал движение руками, словно завязывал что-то в узел. Лицо задергалось.
— Какой рельс? — ошеломленно пробормотал инспектор.
Симоне быстро налил полстакана и подал Хинкусу. Тот жадно высосал спиртное, утерся, глядя перед собой стеклянными глазами.
— Я ведь как думал: сяду на крыше, все вокруг видно, живьем, думаю, не выпущу ни за что. Пули, думаю, серебряные — возьмут… Тут-то он ее на меня и наслал… Она ведь любой вид принимать может… Думали, гады, меня с ума свести, да не вышло у них! Тогда она меня и скрутила. — Хинкус безнадежно махнул рукой. — «Люгер» отобрала — я ей сам отдал, на, думаю, возьми, отпусти только душу на покаяние…
— Какой рельс? — гаркнул инспектор.
— Хе!.. — сказал Хинкус. — Вы думаете, она кто? Баба? Она и не человек вовсе.
Инспектор свирепо глядел на него.
— Покойник она, — шепотом сказал Хинкус. — Днем живая ходит, а ночью мертвая лежит!
Симоне, только что хлебнувший бренди, поперхнулся и закашлялся. Инспектор растерянно поглядел на него. Кашляя, Симоне выпученными глазами смотрел на Хинкуса. Тогда инспектор сильно потер ладонями щеки и сказал сквозь зубы:
— Стоп, Филин. Оставим это. Объясни лучше, почему они тебя просто не шлепнули?
— Так я же говорю: нельзя ему людей убивать, нельзя. Это же все знают. Господи, да разве я взялся бы его выслеживать, если бы этого не знал?
— Пусть так. Хорошо… Ну а почему они не смылись, когда тебя связали?
Хинкус замотал головой.
— Не знаю. Тут я сам ни черта не понимаю. Я уверен был — все: открутит мне теперь башку Чемпион. Смотрю — а они здесь! Не знаю… Может быть, дорогу завалило? Так ведь этой ведьме завал разбросать — раз плюнуть.
— Каким образом? — вдруг спросил Симоне. Он был необычайно серьезен и даже как-то хмур.
— Что? — сказал Хинкус.
— Как она может разбросать завал?
— Ну как… Как бульдозер! Как она подкоп под музей делала. Только дым шел… Она и на человека-то похожа не была — машина и машина…
— Слушайте, Симоне, — сказал инспектор. — Может быть, это гипноз?
Симоне не ответил, а Хинкус обиделся.
— Ладно-ладно, — сказал он. — Гипноз… Мне-то что, я свою игру отыграл. А вот вам, шеф, еще придется с ней встретиться…
— Хватит об этом, — резко сказал инспектор. — Чемпион должен приехать один?
— Ну зачем один. При нем всегда трое, сами знаете…
— Что он собирается делать с Вельзевулом?
— Откуда мне знать, — угрюмо сказал Хинкус. — Шлепнуть он его собирался, — добавил он. — От Чемпиона не завяжешь.
— Так, — сказал инспектор. — Ну ладно… Симоне… Я вас попрошу… — Он осекся. Симоне в комнате не было. Рядом с его стулом стоял недопитый стакан.