— Милиция? Почему милиция? Что случилось? — залепетал из-за двери Антон Антонович и загремел замками.
Двое подозрительных субъектов ввалились в квартиру, а Леня тихонько сбежал на этаж ниже и подкрался к двери гравера.
Дверь была неплотно прикрыта, и сквозь оставшуюся щель можно было наблюдать за событиями, разворачивающимися в прихожей.
Возле самой двери стояли двое незваных гостей, а напротив них — Антон Антонович. Но теперь его трудно было узнать: вместо вальяжного, элегантного, уверенного в себе господина с аккуратно закрученными усами в прихожей стоял трясущийся, перепуганный тип в полурасстегнутом халате, который он придерживал левой рукой. Его роскошные усы горестно поникли, а левый загнулся под каким-то совсем неприличным углом.
— В чем дело? — лепетал гравер. — Почему милиция? Что вам от меня нужно?
— Третье управление, отдел нравов! — протянул бритоголовый тип и молниеносно махнул в воздухе каким-то удостоверением.
«Явная халтура!» — отметил про себя Маркиз, которому тоже нередко приходилось выдавать себя за сотрудника правоохранительных (и прочих) органов.
— Чего вы хотите? В чем я провинился? — Антон Антонович повысил голос. — Я не сделал ничего противозаконного!
— Ты еще права будешь качать, старый педик?! — Бритый тип двинулся на него, угрожающе набычив лоб.
— Это сейчас не преследуется законом! — забормотал хозяин квартиры, отступая. — Сексуальная ориентация — личное дело каждого! Я нахожусь в собственной квартире и имею право делать что угодно…
— Ишь разошелся! — Бритый сделал еще один шаг вперед и замахнулся на гравера огромным кулаком. — Мы тебе, педрила, сейчас все твои права конкретно объясним!
— По-по нашим све-сведениям, вы де-держите в своей ква-квартире не-не-совершеннолетнего против его воли! — вступил в разговор второй «милиционер», заикаясь больше обычного.
— Я никого не держу против воли! — возмущенно воскликнул Антон Антонович. — Тем более несовершеннолетних!
Тут же из-за его спины возник смазливый Коля. На этот раз из одежды на нем было только махровое полотенце в разноцветных попугаях, которое он то и дело кокетливо поправлял.
— Он меня напоил спиртными напитками! — загнусил Коля, явно кривляясь. — Когда я опьянел, он затащил меня в эту квартиру и стал делать мне непристойные предложения! Я, конечно, отказался, и тогда он стал угрожать мне побоями! И тогда мне пришлось согласиться! — И Коля громко захныкал, размазывая кулаком по смазливому лицу несуществующие слезы.
— Коля, Коленька, что ты говоришь? — воскликнул Антон Антонович. — Какие побои? Какое принуждение? Ведь у нас все было по взаимному влечению! Ты говорил, что любишь меня!