— Прекрасно справилась? — переспросила Лола. — Да меня там чуть не изнасиловали! Если бы ты хоть немного дорожил мной, ты ни за что не послал бы меня на такое рискованное задание!
— Во-первых, хочу тебе напомнить, что ты сама напросилась на это задание. Не захотела, чтобы я пригласил… гм… специалистку со стороны. И во-вторых — неужели ты думаешь, что я допустил бы нежелательное развитие событий? Ты же знаешь, что я держал все под контролем и вмешался в критический момент!
Первую половину его ответа Лола предпочла не расслышать. Зато на вторую она отреагировала очень темпераментно.
— Вмешался?! — взорвалась она. — Это ты называешь вмешательством? Телефонный звонок и лазерная указка из канцелярского магазина — это ты считаешь надежной защитой? Если бы я сама не могла постоять за себя, все кончилось бы очень плохо!
— Ну, Лолочка, ты же знаешь, наш с тобой бизнес психологический… Важно вовсе не то, чем вещи являются на самом деле, а то, чем их считают люди… Видишь, этот темпераментный охранник поверил, что лазерная указка — это прицел снайперской винтовки… а целая толпа народу поверила, что клочок оранжевой бумаги — это самая дорогая марка в мире… И вообще, я же знаю, что ты умеешь за себя постоять. Ну так как — хочешь конфетку?
— А какие у тебя? — осведомилась Лола более спокойным тоном.
— Итальянские, называются «Поцелуйчики». — Маркиз издал губами чмокающий звук.
— Ну ладно, давай… — Она зашуршала бумажкой и спросила с набитым ртом: — Да, кстати, вы нашли эту злополучную марку?
— Фальшивка… — задумчиво протянул Маркиз, — эта марка тоже оказалась фальшивой…
— Как? — вскрикнула Лола, снова приходя в раздражение. — Выходит, я рисковала собой ради простого куска бумаги?
— Отрицательный результат — тоже результат… — отозвался Маркиз, выжимая сцепление.
Антон Антонович Верстовский возвращался домой в самом отвратительном настроении.
Ревнивый и непредсказуемый Коля оставил его навсегда.
Он прямо заявил граверу, что нашел друга моложе и богаче, и велел Антону стереть свой номер в записной книжке мобильного телефона.
«Я тебя не хочу больше ни видеть, ни слышать! — заявил он брошенному любовнику. — Ты мерзкий грязный старикашка! Да к тому же нищий! Я молод, я должен думать о своем будущем — а что ты можешь дать мне, кроме неприятностей? Ко всему прочему ты вляпался в какой-то криминал… Все! Тебе больше нет места в моей жизни».
«Таких, как он, много… — пытался успокоить себя Антон Антонович. — Он просто мерзкий молодой негодяй…»
Но от таких мыслей легче ему не становилось.
Поднявшись на свой этаж, Антон Антонович достал ключи и собрался открыть дверь, как вдруг из темной ниши в углу лестничной площадки показалась мужская фигура.