«Что там происходит? — подумала Лола в испуге. — По-моему, там кого-то пытают!»
Тем не менее она решительно толкнула дверь и вошла в кабинет.
Прямо против двери сидел на корточках маленький тщедушный китаец неопределенного возраста, в черном шелковом халате и широких штанах. При появлении Лолы он неожиданно подпрыгнул, перевернулся в воздухе, ударил босыми пятками в потолок, издал ужасный крик и снова приземлился в прежнем положении.
Лола опасливо попятилась и оглядела кабинет китайца.
По стенам были развешаны цветные гравюры с изображениями драконов и тигров, а также схематические изображения утыканного длинными иглами человека. Человек на этих изображениях выглядел очень несчастным. Он был так густо утыкан иглами, что напоминал двуногого дикобраза. Около каждой иглы был очень искусно нарисован иероглиф — видимо, это было что-то вроде иллюстрированного справочника по иглоукалыванию. Еще в дальнем углу кабинета стояла красивая ширма с расписными шелковыми створками, на которых были нарисованы ветки цветущей сливы.
Наконец китаец заметил Лолу.
Он встал, низко поклонился ей, сложив маленькие ладони, и чрезвычайно учтиво проговорил:
— Изивините! Задалавствуйте! Мое низяйсее почитение!
— Что? — переспросила Лола. — А, здравствуйте, здравствуйте! Меня к вам послали на процедуры…
— Не хотите ли чаю?
— Чаю? Можно чаю!
— У-лун или бай-хуа?
— Что? — Лола окончательно растерялась.
— Изивиняюсь… чельный чай или зеленый?
— А! Лучше черный, с бергамотом…
— С белигамотом нету… — огорчился китаец.
— Ну ладно… тогда все равно какой.
— Мозет быть, зеленый с зясмином? Мой почитенный отец Бо Лиевич осень любил зеленый с зясмином!
— Ну пусть будет зеленый с жасмином!
Китаец отодвинул расписную ширму, подошел к оказавшемуся за ней низенькому черному столику и принялся колдовать над маленьким фарфоровым чайничком. Через минуту он с низким церемонным поклоном поставил перед Лолой золотистую чашку с прозрачным ароматным напитком:
— Позялуста! Зеленый с зясмином, как вы полосили!
Лола маленькими глотками пила чай, который действительно оказался очень вкусным, а китаец принялся тщательно готовить свои инструменты.
Из красной лакированной шкатулки он достал огромную связку удивительно длинных и острых иголок, разложил их на столе и принялся протирать какой-то темной пахучей жидкостью. При этом он что-то приговаривал по-китайски.
Лола в ужасе следила за этими приготовлениями.
«Какой все же Ленька эгоист! — думала она. — Всегда поручает мне самую тяжелую и опасную работу! Послал меня в этот центр, на страшные мучения, а сам наверняка весело проводит время с какой-нибудь вульгарной блондинкой!»