– Мики, – сказал Ребус, – о таком брате, как ты, можно только мечтать. А нет ли у нас случайно чего-нибудь поесть? Я помираю с голоду.
– А я страшно устал, – откликнулся Майкл, очень довольный собой. – Ты не против, если я прилягу на часок-другой, прежде чем ехать обратно?
– Конечно, Мики, иди в мою комнату.
– Спокойной ночи, Майкл, – сказала Джилл.
Уходя от них, он улыбался.
Крестики и узелки. Крестики и нолики. Это же так очевидно! Рив, наверное, принимал его за дурака – и был, пожалуй, прав.
Те нескончаемые игры, в которые они играли, все эти хитрости и маневры, да и их разговор о христианской вере, эти рифовые узлы и гордиевы узлы. И Крест. Боже, каким же он был глупцом, позволив подсознанию убедить его в том, что прошлое – это никчемный треснувший сосуд, опустошенный, лишенный истинного смысла! Какая глупость!
– Джон, ты расплескиваешь свой кофе.
Джилл несла из кухни целую тарелку гренков с сыром. Ребус встряхнулся и пришел в себя.
Вот, поешь. Я звонила в управление. Мы должны быть там через два часа. Они уже начали проверку личности Рива. Мы его обязательно найдем.
Надеюсь, Джилл. Боже мой, я очень надеюсь!
Они обнялись. Джилл предложила полежать на кушетке. Они легли, тесно прижавшись друг к другу в согревающих объятиях. Ребуса мучил вопрос, удалось ли ему окончательно изгнать из подсознания темные тени прошлого. Наладится ли теперь его сексуальная жизнь? Какая жалость, что нельзя проверить это прямо сейчас… нет, пока не время, да и не место.
Гордон, дружище, что я тебе такого сделал?
Стивенс был человеком терпеливым. Двое полицейских обошлись с ним сурово. В данное время к сержанту сыскной полиции Ребусу нельзя. Стивенс вернулся в редакцию, подготовил сообщение для номера, который подписывался в печать в три часа утра, а потом вернулся к дому Ребуса. В окнах квартиры все еще горел свет, но при этом у подъезда появились два новых мордоворота. Стивенс поставил машину на противоположной стороне улицы и закурил очередную сигарету. Его догадки превращались в уверенность. Две нити сходились в одну. Убийства и торговля наркотиками были как-то взаимосвязаны, а Ребус, судя по всему, был ключевой фигурой. О чем они с братом говорят в столь поздний час? Возможно, о планах на случай непредвиденных обстоятельств. Господи, он бы все что угодно отдал, лишь бы превратиться в этот миг в муху на стене гостиной! Все что угодно. Он знал репортеров с Флит-стрит, которые применяли сложные методы слежки – жучки, мощные микрофоны, подслушивающие устройства для телефона, – и спрашивал себя, не стоит ли и ему разориться на что-нибудь в этом роде.