Над площадью грохотало:
– В Фонтенэ! В Фонтенэ! За Шареттом.
Мы скакали по улицам Шоле так стремительно, что прохожие разбегались, – скакали до тех пор, пока я не слилась с передовыми отрядами графа де Шаретта. На меня глядели удивленно, но ничего не спрашивали.
– Что ты думаешь о происшедшем, Брике?
– Пустяки, мадам! Наверняка ваш Шаретт со всеми остальными генералами перегрызся. Оттого и уехал.
Отряды Шаретта выехали из Шоле и мчались теперь по дороге вдоль полей и огородов. На холме маячили столбы телеграфа.[2]
– За Бога и короля! – неслось из города, и тысячи голосов повстанцев дружно подхватывали этот крик.
1
– Красотка, а красотка! Ну, пошли со мной! Ты все одна да одна. Честное слово, такой хорошенькой девушке это не пристало.
– Иди к дьяволу, – отвечала я в бешенстве.
– Это почему же?
– Потому что нельзя получить удовольствия, поцеловав твою физиономию.
Солдат ушел, покачиваясь. Я знала, что он пьян, знала, что не стоит так сердиться, но подобные предложения за десять дней скитаний по лесам мне осточертели. Каждый день появлялось едва ли не по пять кандидатов в любовники – грязных, небритых, вонючих. Но ужасно самоуверенных. Этого у них не отнять.
– Ну что ты так? – спросила Мьетта, одна из полковых девушек, протягивая мне горячий чай в жестяной кружке.
– Успокойся. Раз уж ты здесь, надо привыкнуть. Ты, видно, метишь на самого Шаретта и на мелюзгу не размениваешься?
Я молчала, задумавшись, и чай остывал у меня в руках.
Было жарко, словно стоял не март, а май. Я расстегнула ворот куртки, собрала в узел распустившиеся волосы. От терпкого запаха цветущего волчьего лыка слегка кружилась голова. В воздухе чувствовалась влажность. Рядом были болота и речные каналы, уже сплошь заросшие зеленью. Бывало, что селезни и прилетевшие с юга утки подплывали к людям на расстояние шага. Но здесь, где были мы, где потрескивал костер, земля была твердой. Хотя уже в четырех туазах отсюда переходила в зыбкую топь. Машкульский лес – изумрудные воды, поросшие высоким донником, болота и тихий шелест кленов, смешивающийся с шуршанием раннего весеннего дягиля. Мьетта прилегла рядом, устало потянулась.
– Откуда ты, Сюзанна? Как ты оказалась среди нас?
– А ты?
– Я? Со мной дело просто. Я пришла к повстанцам вместе с Бенжаменом. Но его в первом же бою убили. Я решила не возвращаться домой. Мало ли что можно заработать. Я здесь вроде маркитантки. После боев мне многое перепадает. Правда, спать приходится с кем попало.
Она говорила о грустных вещах, но ее голос не выражал огорчения. Я погладила ее по черным волосам.