– А ничего, – насмешливо сказала она. – Франсина привела сюда человек десять из леса, и мы, как самые последние болваны, дали им приют. Вы же знаете, милочка, что отец этой самой Франсины – сам Жан Шуан. Вот они и нагрянули к нам в дом. А утром явились республиканцы; их было человек тридцать, целый отряд.
– Когда это произошло?
Маргарита решительно смахнула слезы с ресниц.
– В феврале. Так вот, эти самые шуаны затеяли стрельбу. Синие их, конечно, быстро одолели и ворвались в замок. Одному Богу известно, как нам удалось вывести детей через черный ход. Замок пылал целую ночь, и нам еще повезло, что потом начался дождь. Он-то и погасил пожар…
– Паулино был еще здесь? – спросила я. Она махнула рукой.
– Где там! Паулино еще год назад уехал в Нант. Знаете, сейчас наступило равенство, и на службе уже не смотрят, какая у тебя кожа.
– Что он делает в Нанте?
– Кажется, он стал адвокатом. Ах да, постойте! – Маргарита хлопнула себя по лбу. – Он оставил вам письмо. Оно сохранилось, там, в библиотеке…
Она поднялась по лестнице в библиотеку и вернулась, держа в руках небольшой лист бумаги. Я быстро развернула письмо:
«Мадам!
Уходя от Вас, я рискую навлечь на себя Ваш гнев, но, увы, следы Ваши затерялись. Мне предложено выгодное место в Нанте. Будьте уверены, что, как только Вам понадобится моя помощь, я буду к Вашим услугам».
– Мне не нужна его помощь, – проговорила я, откладывая письмо.
Конечно, я отлично понимала его. У него своя жизнь, он молод, полон сил, умен и образован. Сейчас он может достичь многого. И он хорошо служил мне, пока был управляющим.
– А Аврора? Что с Авророй? Жанно говорит, что ее забрали какие-то «черные женщины», причем насильно.
– Еще бы не насильно! – разгневанно воскликнула Маргарита. – Где уж ребенку понять, как ему будет лучше!
– Куда вы отдали ее, отвечай поскорее.
Маргарита взглянула на меня исподлобья.
– В монастырь Сен-Марле-Блан, что в Понтиви. Это хорошее место. Заведение для девочек, да еще и бесплатное. Лучше уж Авроре быть в монастыре, чем прозябать здесь и питаться картошкой… А в обители святые сестры заботятся о своих воспитанницах и делают из них отличных монахинь.
– Маргарита, ты, никак, помешалась!
Я смотрела на нее со смесью гнева и удивления.
– Воспитывать из Авроры монахиню?
Я не могла себе этого представить. Аврора, с ее белой кожей и фиалково-синими глазами, создана для того, чтобы вызывать восхищение, а не обрекать себя на затворничество.
– Да я и не думала, что она станет монахиней, – сказала Маргарита. – К тому же сейчас это считается опасным занятием, и монастыри повсюду закрывают революционные власти… Но надо же было как-то содержать Аврору.