– Сколько угодно. Мне нравится, когда меня ненавидят. Тем жарче потом любят.
Она плюнула в него. Вернее, попыталась плюнуть, но во рту так пересохло, что плевок получился чисто символический, больше похожий на шипение. Однако Сулла поднял руку и стер этот символический плевок со щеки.
– Послушай моего совета – не возвращайся на Лаций. Как ты не понимаешь, дуреха! Я все время пытаюсь тебя спасти! А в ответ лишь плевки и оскорбления.
Сулла надел гермошлем и, прежде чем опустить щиток, подмигнул Белке:
– Еще увидимся, детка. Ты бросишься мне на шею. Но не факт, что я тебя прощу.
Вызов комбраслета пиликал уже с минуту, когда Ивар соизволил наконец проснуться. Первым делом комбраслет сообщил, что сейчас – три часа ночи по местному времени. Потом – что Ивара вызывает мобилизационный центр и ответить надо немедленно.
Ивар чертыхнулся и сел на кровати. Супруга что-то пробурчала и перевернулась на другой бок.
Ивар посмотрел на нее с завистью, коснулся нужного узора на комбраслете и сказал:
– Подтверждаю вызов.
– Центурион в отставке Ивар, вам надлежит прибыть на седьмую базу с броней и полным вооружением до 6-00 по местному времени, – голос был женский, живой или синтезированный, Ивар понять не успел – связь уже прервалась.
Отставники обязаны были хранить броню и оружие дома в специальном сейфе. Открывать его без приказа по собственной воле запрещалось. Дверь не была заблокирована, но в обычное время на сейфе загорался красный огонек и тревожный сигнал поступал в военное ведомство.
Первым делом Ивар решил, что все еще спит. Почти автоматически он поднялся, побрел к сейфу, но передумал, зашел в латрины, после этого в ванную, потом на кухню. Прихватив бутылку минеральной воды, он наконец отправился к сейфу, приложил палец к идентификационному экранчику и уставился на индикатор. Индикатор тут же вспыхнул зеленым. Ивар поперхнулся водой и уставился на чертов сейф, как завороженный, наблюдая, как поворачивается дверца, открывая доступ к оружию и броне. Последний раз он извлекал оружие на учениях два года назад. А в боевых условиях пользовался и броней, и бластером на Фатуме четверть века назад. Ивар вытащил все, что было внутри, нахлобучил на голову шлем и, держа в охапке черный панцирь боевой брони, ручной бластер, связку гранат и запасные батареи, все еще в трусах и босиком навис над спящей женой и выкрикнул:
– Ада!
Женщина открыла глаза, моргнула… И завизжала как резаная.
– Тихо, тихо, это я, я… – Ивар с грохотом обрушил на пол свои военные сокровища.
– Ты зачем… ты это… – забормотала супруга и стала медленно отползать к изголовью кровати, натягивая на себя одеяло.