- Нет, - сказала она, словно двигаясь ощупью в темноте. - Не накрашены.
Кайлок поднес фонарь еще ближе - вот-вот обожжет ей лицо.
- Вы и прежде не красились подобно шлюхе, верно?
Мелли, не в силах больше терпеть жжение, сжала кулак и ударила Кайлока по руке.
Кайлок упустил фонарь - тот упал на каменный пол, и пламя заколебалось. Кулак короля врезался в челюсть Мелли, и все ее шейные кости хрустнули разом. Кайлок навалился на нее, разрывая на ней одежду.
Она закричала, и он ударил ее головой о стену.
Боль прошила череп, и перед глазами все поплыло, но она не перестала кричать.
Пальцы Кайлока шарили у нее под корсажем. Она боролась с ним, но руки ее не слушались, словно она напилась допьяна. Он разодрал платье у нее на груди.
Мелли, хотя зрение изменяло ей, увидела отблеск пламени за его плечом - камыш на полу загорелся.
Кайлок, тоже, как видно, почувствовав жар или дым, вскочил и раскидал камыш ногой. Деревянная скамья стояла около Мелли, далеко от огня, а все остальное здесь было каменным. Кайлок топтал горящие стебли. Пламя лизало его сапоги. Он обернулся в поисках воды, чтобы залить пожар, и замер на месте.
Мелли лежала недвижимо, с обнаженной грудью, и пламя пожара ярко освещало ее округлившийся живот.
К нему-то и был прикован взгляд Кайлока.
Лицо короля изменилось - теперь оно выражало уже не ярость, а безумие. Страх Мелли дошел до такой степени, что воздух вырвался из ее легких, словно при последнем издыхании.
Кайлок перевел взгляд - теперь он смотрел ей в глаза. Пожар постепенно угасал, не находя себе пищи. Комната наполнилась дымом. Пустота в груди мучила, как голод, - Мелли хотелось вдохнуть, но она боялась втянуть в себя нечто более смертоносное, чем дым. С затылка по шее стекала кровь, глаза слезились.
Дым был черный, с хлопьями сажи. Кайлок шагнул к ней. Мелли, приоткрыв губы, вдохнула черноту. Тело противилось ей, грозя удушьем, но она втягивала дым все глубже и глубже.
Дым был горек и жег ей легкие. Но когда руки Кайлока коснулись ее, горечь обернулась спасением.
Мир отошел куда-то далеко, оставив Мелли во мраке.
Когда Скейс дотащился до деревьев, камзол на нем промок от крови. Стрела вонзилась в левую лопатку, оцарапав кость. Он полз на животе, помогая себе правой рукой.
Его лошадь, привязанная к стройному ясеню, тихо заржала, почуяв его.
- Ш-ш, Кали, - прошептал он.
Листва, совсем недавно начавшая опадать, была еще густа и преграждала путь лунному свету. Скейсу это было на руку - он всегда предпочитал действовать в темноте. Ухватившись за ближайший ствол, он поднялся с земли. Боль сразу отозвалась в боку. Скейса затошнило, и он с трудом сдержал рвоту, запрокинув голову и втянув в себя воздух. Левая рука сжалась в кулак так же легко, как и правая. Это хорошо - значит, мускулы не пострадали.