Там, среди пожухлой травы и сухих веток, в уютном гнездышке, точно кубики на полу детской, лежали сотни пыльных серых ящиков. Их содержимое — сложенные в аккуратные пачки листы — чуть слышно шелестели от легкого ветерка, но вес не позволял им разлететься.
Стоило Тессе увидеть ящики, звон в ушах тут же прекратился.
Дэверик, советник королей, знаток древних текстов и старинных узоров, схватился за грудь и уронил голову на письменный стол.
Струйка темной крови вытекала из его ноздрей. Капли крови по морщинистым щекам стекали на подбородок, а потом падали на рукопись, что лежала под левой рукой старика. И пергамент, и кожа на руке уже были испачканы кровью. Даже сейчас Дэверик сохранил достаточно ясное сознание, чтобы понять, что это значит. Он нарисовал свой последний узор, последний и самый лучший.
Пять дней и пять ночей он трудился над ним, старые глаза устали, чтобы не тряслись руки, приходилось принимать успокоительное. А иногда и звать помощника. В этой картине были заключены все известные Дэверику узоры. Все правила соблюдены, пропорции — само совершенство. Все — каждый компонент, симметрия, повторяемость цветов и форм, мотивов и символов, растительных и животных образов — были идеально продуманы до последней черточки, последнего завитка.
Огромная сила таилась в этом узоре. Сила, которая могла преодолеть магию Распада. В глубокой расщелине, где скапливались, как зола в камине, осколки всех миров, начиналось какое-то движение. Дэверик чувствовал это во время работы — каждый росчерк, каждое движение пера по пергаменту, каждая капля чернил порождала нечто большее. За переплетением линий, столь сложным и запутанным, что глаз отказывался воспринимать его, стояли символы такой важности и значения, что даже просто раскрашивать этот рисунок казалось своего рода кощунством. Целью же мастера было освободить заключенное в нем сияние — свет мудрости, истины, мощи.
Сложный, филигранный узор из причудливых фигур разных цветов был творением магии — и в то же время произведением искусства. Его создание поглотило Дэверика целиком, до последней клеточки. Его сердце, разум, душа были отданы этому кусочку пергамента.
Неудивительно, что теперь и кровь смешалась с ним.
— Господин? — послышался тихий, взволнованный голос. — Что с вами, мой господин?
Дэверик услышал вопрос, понял его смысл, но не в силах был ответить. Его старое, старое сердце отбивало свои последние удары. В ту секунду, когда последняя линия узора была начертана, в мгновение, когда он был завершен, сердце старика не выдержало и разорвалось.