Их спасение могло стать причиной чьей-то гибели.
Силы вдруг оставили Карачарова. Все оставило.
Он вернулся к себе, сел, закрыл глаза и долго сидел так, не шевелясь и стараясь ни о чем не думать.
Устюг успел уже забыть ощущение, когда кресло, привычное кресло воспринимается не как предмет обстановки, на котором сидишь иногда целыми часами, но как деталь механизма управления, предназначенная обеспечивать наиболее удобное положение пилота перед пультом. Капитан медленно провел ладонью по коже сиденья, словно смахивая пыль; жест был символическим. Потом сел, расслабился, нашарил ногой педаль противоперегрузочных устройств. Нажал. Убедившись, что механизм в порядке, вернул кресло в исходное положение. Луговой в соседнем кресле синхронно проделал то же самое. Они переглянулись, и капитан включил унифон. Рудик откликнулся тотчас.
– Сообщите состояние сопространственных батарей! – официально сказал Устюг.
– Докладываю: батареи могут принять нагрузку.
– Сообщите состояние накопителей и питателей.
– Запас энергии – сто процентов, питатели готовы к работе.
– К опробованию в холостом режиме!
– Есть, к опробованию в холостом!
Капитан протянул руку к стартерам питателей.
– Даю нагрузку. Прошу дублировать наблюдение.
– Готов.
– Начали!
Капитан включил батареи, чувствуя, как влажнеет воротничок. Столбики индикаторов дрогнули.
– Приняли нагрузку! – донеслось из унифона.
Капитан кивнул.
– Берут нормально!
Устюг предупредил:
– Увеличиваю подачу энергии.
Столбики поползли быстрее, закружились цифры в окошках.
Капитан представил, как батареи пьют сейчас эту энергию, словно жаждущий воду – припав и не отрываясь. Потом они смогут вышвырнуть ее в мгновение ока в одну точку, деформировать пространство и позволить кораблю миновать грань, отделяющую его от сопространства – границу, проходящую через каждую точку мироздания, но неощутимую и непреодолимую в обычных условиях. Но это – в другой раз. Сейчас идет испытание.
– Прибавляю в рабочем темпе!
Теперь цифры чередовались с такой скоростью, с какой им полагалось. Держат, черт возьми, держат!
– Ноль, восемь заряда, – услышал он голос Рудика.
– Как автоматика?
– Все в порядке. Но ухо держи востро.
– Ага.
– Ноль, девять заряда…
– А ведь берут не хуже, чем раньше.
– Отдавать будут хуже. Ноль, девяносто пять…
Устюг уже держал палец на клавише – на случай, если автоматика откажет.
Три звука слились воедино: голос Рудика, крикнувшего «Заряд!», резкий щелчок – сработали автоматы отключения – и облегченный вздох капитана.
Вспыхнул красный огонек: сопространственные батареи приняли полный заряд.