– Я не чувствую погони.
Это известие немало меня порадовало, но заставило задать вопрос:
– И все же: я понимаю, что ты угадываешь преследователей интуитивно. Но как умудряешься определять расстояние?
– На слух, – усмехнулся Ом. – Думаешь, зря у меня такие уши огромные?
Ну, это он явно преувеличивал: уши у него были вполне нормальные, только немного вытянутые вверх и заостренные на концах. Но у чистокровных эльфов они и правда покрупнее будут. Я никогда не видел настоящих белоглазых, но дядюшка Ге рассказывал мне о них. «Уши у них длинноватые, – говорил он, – но далеко не такие, какими их часто изображают на картинках. Это ж не первозданные, а ишаки какие—то! Попробовал бы художник сам с такими лопухами по лесу побегать!» Так вот, чуткие эльфийские уши – это не сказка. Слух у них действительно в несколько раз острее нашего. Так что мне стало вполне понятно, каким образом Лютый мог оценить дальность погони. Улавливал звуки шагов. Я мог бы и сам догадаться. Отсутствие преследования меня порадовало. Гоблин, казалось, тоже пришел к выводу, что мы оторвались от могучих. Он немного сбавил темп. Наконец, когда сквозь макушки деревьев проникли первые лучи солнца, мы поднялись на холм, и, когда оказались на его вершине, вождь указал вниз. Я ничего не увидел, кроме ограниченного с четырех сторон холмами пространства, которое было наполнено непроглядным туманом, словно глубокая тарелка – молочным киселем. Ушастый простер над долиной лапки и принялся немузыкально завывать что—то вроде заклятия. Как только отзвучал его последний вопль, хлопья густого тумана сами по себе поднялись ввысь и устремились к небу, а нашим глазам представилась невероятной красоты картина. Внизу раскинулась чашеобразная долина, посреди которой серебряным зеркалом мерцало абсолютно правильной формы круглое озеро. По берегам стояли невысокие опрятные домики, сплетенные из травы. Джунгли словно отступили от долины, и деревья росли только на холмах, да и то невысокие и редкие. А вокруг озера, между домами, имелись только пышные, высокие, примерно в мой рост, кусты. Крупные благоухающие цветы усыпали их так густо, что почти закрывали собой листья. Это выглядело очень необычно: домики гоблинов утопали в алом, розовом, синем, фиолетовом, желтом, бордовом, оранжевом цветении – казалось, здесь собраны все оттенки, на какие только способна природа. Вожак решительно зашагал вниз, поощрительно кивнув нам головой. Мы спустились к озеру. Долина жила своей жизнью: между домами сновали деловитые гоблинши. Одни тащили корзинки с ягодами, фруктами и овощами, другие несли пучки кореньев, третьи что—то тщательно полоскали в прозрачных водах озера. Крохотные детишки – гоблинята, что ли? Не знаю, как правильно назвать – окружили наш отряд, тараща удивленные глазенки, что—то вопросительно верещали. Пожилой сморщенный гоблин – пастух гнал стадо очень интересных животных, похожих на маленьких барашков, но с украшенными свиными пятачками мордочками. Зеленые жители деревни весьма заинтересовались нашим появлением, но никто кроме детей не выказал откровенного любопытства. Поглядывали искоса, но не переставали заниматься своими делами. Наш проводник гортанно крикнул, и тут же к нему торопливо устремились три гоблинши. Указав им на нас, ушастый повелительно что—то произнес, и дамы сорвались с места. Наш друг был здесь персоной уважаемой, и его распоряжения выполнялись неукоснительно. Вскоре прямо на низкой, густой, как мех, траве, были расстелены циновки, на которые нас пригласили присесть. Что мы с великим облегчением и проделали. Хозяин же с достоинством поклонился, что выглядело довольно потешно, и важно представился: