* * *
Раздумья ни к чему не привели. Вернее, не привели ни к чему путному.
Как ни ломал Сивухин голову, в нее, в эту самую голову, ничего путного не приходило. А почему? Да потому-что, любое важное дело нельзя обдумывать на сухую. Срочно требовалось чего-нибудь принять! Только где это «что-нибудь» раздобыть? Сивухин пошарил глазами по убогому убранству своей комнатенки. Старый, продавленный диван, кухонный, колчаногий стол, накрытый потрескавшейся, облезлой скатертью, допотопный буфет набитый всякой ерундой. Тумбочка у окна, прикрытая газетой и чахлый кактус на подоконнике, вот, собственно, и все. Искать, в надежде, что «что-нибудь» завалялось с более сытых времен, было смешно. Костик, на всякий случай, заглянул под кровать: бутылок много, но увы – все пустые и нестандартные. Такие нигде не принимают. Наудачу открыл дверцу буфета – ничего путного. Старые просроченные консервы, зачерствевшие куски хлеба, банка с бычками-окурками про черный день.
Сивухин вышел в коридор и постучал к Козябкину, сосед высунул в дверь всклокоченную голову и дыхнул вчерашним перегаром:
– Чего надо? – угрюмо спросил он, – Чего спать рабочему человеку мешаешь?
Рабочий человек пару дней назад получил зарплату и вот уже два дня старательно пропивал ее.
Сивухин потирая руки и угодливо улыбаясь, чего не сделаешь за стакан водки (или чего дадут, тут уж выбирать не приходиться), сказал:
– Да вот, интересуюсь, как у тебя со здоровьицем. Может, поправить нужно, так я это… мигом. Одна нога здесь, вторая тут же. Вчера-то, небось, ничего не оставил, на лечение?
Козябкин поднял на Костика мутные от вчерашнего глаза, икнул и ответил:
– Я не алкаш, по утрам не опохмеляюсь. А выпить… Заходи, завтракать будем.
Костик не дожидаясь второго приглашения шмыгнул в соседскую комнату. Неважно, что время было обеденное. Пусть у Козябкина будет завтрак, только бы налил. На столе стояла непочатая бутылка водки «Гиксар». Сивухин с благоговением взял в руки бутылку, и, шевеля губами, прочитал название завода-изготовителя. Ничего, когда он раздобудет ту самую марку, он будет завтракать, обедать и ужинать этим самым «Гиксаром».
Через час Сивухин с трудом помнил, зачем ему нужно было выпить. В голове смутно билась какая-та мысль. Но вот какая? Этого Костик определить уже не мог. Плотно позавтракавший Козябкин храпел на кровати, а Сивухин все пытался и пытался вспомнить, зачем ему нужно идти к Михеичу. Он встал и, пошатываясь, двинулся к себе в комнату. На столе лежала записка: «Не забыть, взять у Михеича, сто (сумма была зачеркнута, а рядом написана новая), двести рублей. Купить марки».