Следующий звонок был сделан на фирму «Домострой». Максим, визгливо-истеричным голосом, напоминающим голос Козлодоевской, не стесняясь в выражениях, отказался от услуг фирмы и дальнейшего сотрудничества, пригрозив всеми карами за нанесенный моральный ущерб.
– Ну все, почва подготовлена, действуй Фил! Желаю удачи!
Максим поймал такси, назвал адрес и скоро они уже поднимались в квартиру Козлодоевских.
– Ни пуха, ни пера – пожелал Максим. – Я тут постою, послушаю как все пойдет. А ты давай смелей. Считай, что марка уже у нас в руках.
Филимон на ватных ногах подошел к двери и дрожащим пальцем надавил на звонок. Сердце его бешено стучало, зубы отбивали барабанную дробь, а в желудке было ужасно неуютно борщику с таким аппетитом поглощенному недавно. Дверь долго не открывали и Филимон не веря своему счастью хотел удалиться. Но тут дверь распахнулась и на пороге величественным монументом возникла мадам Козлодоевская. Она была все в том же японском халате, только выражение лица сделалось еще злобнее.
– Ты из агентства? – бесцеремонна тыкая, спросила она. – У тебя еще какое-то дурацкое имя. Фигня, что ли…
– Фаина, – дрожащим голосом, от волнения похожим на женский, ответил Филимон.
Маргарита Львовна несколько минут пристально разглядывала Филимона, не впуская в квартиру. Потом сказала вслух, как бы продолжая внутренний диалог сама с собой:
– Так… Страшненькая, это хорошо. Это плюс. Ты из города?
Филимон мотнул головой, сглотнув слюну.
– Это хорошо. А то эти деревенские кобылы так и норовят забеременеть от городских. Семья есть?
– Нет… Но у меня жених есть… – поспешно ответил Филимон, боясь, что отсутствие семьи сделает его персону нежелательной в этом доме.
– Дети…?.
Филимон отрицательно покачал головой.
– Так, это хорошо. А то знаю, я этих мамаш-одиночек. Детей нарожают, потом ищут им отцов.
– Куришь, пьешь?
– Что вы, что вы – замахал руками Филимон Аркадьевич.
Маргарита Львовна в последний раз окинула взглядом свою будущую горничную, так сказать контрольный выстрел, и впустила в квартиру.
Только тогда, Максим, сидевший в засаде, облегченно вздохнул и закурил. Ну что ж, лед тронулся…
– Ну что, спать будешь комнате за кухней. У нас там диванчик стоит, тумбочка. Выходной один, на наше усмотрение, мужиков в дом не водить, с гостями шашней не заводить. Да, кто на тебя польститься? Это я так, по привычке, – инструктировала хозяйка Филимона. – Больничных не оплачиваем, тут тебе не профсоюз. Питание трехразовое, вычитаем из жалования, ешь ты или не ешь, без разницы. Рабочий день не нормированный. Там на тумбочке список лежит всех твоих обязанностей. Понятно?