Ну а так, с оставшимся на теле Штекера ПДА, эта нелогичность снималась, конечно. Зато появлялась другая. Откуда Хуарес знал?
Кругом одни загадки, понимаешь… Но думать мне о них пока было недосуг, потому что меня кровно интересовал хабар покойного.
Хабар лежал в контейнере, а крышка контейнера так плотно притерлась, что ни в какую не хотела открываться.
Наконец я ее нагрел и открыл. О да, «ведьмина коса», вожделенная цель моего путешествия, была на месте. Причем Штекер запеленал ее по всем правилам сталкерского искусства – в два слоя изоляции – и поместил в фарфоровый стакан. Чтобы она не начала разряжаться раньше времени.
Я видел в своей жизни немало артефактов данного класса, и удивить меня было трудно. Но эта «ведьмина коса» была в своем роде выдающейся. Витков на сто восемьдесят, не меньше. И каждая ее проволочка источала свое собственное золотистое сияньице!
Я переложил «косу» к себе и с интересом поглядел в контейнер Штекера. Что ж, последний день несчастного был, похоже, урожайным. Помимо «косы» бедолага добыл два «каменных цветка», «золотую рыбку» и даже «бенгальский огонь».
Все это я тоже беззастенчиво присвоил.
Пора было уносить от Стеклянного Дуба ноги – что-то уж больно долго я топтался на этой аморфной белой лепешке.
Ступая в свои собственные следы, я думал вот о чем: а вдруг ПДА Штекера сам стучал на своего хозяина? Вдруг кто-то подсадил ему такого «червя»? И ПДА в фоновом режиме потихоньку сообщал внешнему абоненту о перемещениях Штекера и о его хабаре? А что, если этот кто-то – мой приятель Хуарес? И главное: а что, если в моем собственном ПДА сидит такой же точно «червь»?
Поразмыслив, кого бы привлечь в качестве независимого эксперта, я остановился на Лодочнике. Это был сумасшедший сукин сын, промышлявший особо дерзкими и, само собой, совершенно противозаконными пересечениями Периметра. Я лично его услугами пользовался редко – душила жаба. Но по научно-технической части всегда ходил к нему советоваться. Головастый он – страсть.
Отойдя от дуба на полсотни шагов, я обернулся.
Тело Штекера резко выделялось на фоне ровной белой поверхности. Дальше, метрах в трехстах, я заметил движение. Присмотревшись, увидел стаю слепых собак, которая направлялась к Стеклянному Дубу, – они явно почуяли сталкерский труп. А может – и это скорее, – свежую кровь кабана. Что, впрочем, не отменяло того факта, что съеден будет не только кабан, но и Штекер.
«Ну вот… Только с кабаном разобрался, как теперь эти собаки… Впрочем, что тут поделаешь? Такая в Зоне жизнь. Или смерть. Хрен разберешь».