Она прошла в кухню, достала мясо из холодильника и положила вместе с кусочками печенья в миску, рядом с корзиной. Бен все лежал, съежившись, в котельной, наблюдая за ней, а потом медленно, с опаской вышел оттуда. Автоответчик продолжал мигать. Окна тряслись от грохочущего ливня. Сушилка раскачивалась от ветра, поскрипывая блоками и перекладинами, отбрасывая тени, похожие на тюремные решетки.
Вытерев оставленную Беном лужицу, Чарли снова потрепала его. Когда он подошел к миске и стал есть, она нажала на кнопку автоответчика для воспроизведения сообщений и, пока перематывалась кассета, подошла к раковине и тщательно вымыла руки. Палец она промыла холодной водой и, обеспокоенная ржавчиной на ноже, попыталась припомнить, когда в последний раз делала прививку от столбняка. Руки ее выглядели ужасно. Каждый раз, когда она двигала пальцем, кожа вдоль раны расходилась, вызывая сильную боль.
Автоответчик закончил перемотку и начал проигрывание. Послышался тонкий писк, шипение, потом писк, обозначающий конец сообщения, – и снова шипение. Чарли нахмурилась. Опять писк. Снова шипение. Тишина. Шипение. Шарканье кассеты в автоответчике. Еще один писк… Ветер сотрясал дом, приплясывали тенистые полоски от сушилки, идущие поперек стола. Бен посмотрел на нее, потом, все еще дрожа, опустил глаза в миску.
Писк. Шипение. Шарканье кассеты. Ветер, как из брандспойта, поливал дом дождем. Писк. Шипение. Снова и снова, как будто звонил какой-то ненормальный, кто-то не желающий говорить, а только слушавший, слушавший…
Том. Не он ли это был, звонивший, а потом вешавший трубку, не имея мужества заговорить? Она повернула колесико громкости, чтобы расслышать какие-нибудь звуки на заднем плане, разговоры других людей, и попробовать определить, в каком месте находился этот звонивший.
Уши Бена встали торчком, и он издал глубокое, рокочущее рычание. Все, что она могла увидеть в окне, было ее собственным отражением на фоне черноты. Прозвучал финальный продолжительный писк, извещающий о конце сообщения. Холодная воздушная волна повеяла сквозь старое стекло. Этот дом был очень уязвимым, в него легко было вломиться, легко, если бы кто-нибудь захотел и…
Чарли сняла телефонную трубку, прислушалась к гудению и успокоилась. Ей только хотелось, чтоб у них были занавески, жалюзи, хоть что-нибудь. Ведь снаружи могли заглядывать, всматриваться. Бен без особого желания пережевывал ломоть мяса.
Из сумочки она достала кассеты с записью сегодняшнего сеанса, полученные от Эрнеста Джиббона, и положила на кухонный столик. Во всяком случае, Том не увидит их, не сможет рассердиться за то, что она потратила деньги.