— Не изловим, так убьем… — начал Живилин.
— «Убьем» это еще лучше, — быстро согласился майор. — Но, во-первых, подвал захламлен донельзя. Так? — Он повернулся к Косте, которому этот подвал был знаком так же, как и прочие потенциальные места обитания бомжей.
— Так, — кивнул участковый. — Кроме того, света нет. Я ж не заставлю электрика идти туда лампочку вкручивать.
— Фонари у нас есть, свет не проблема, — сказал Живилин. — Если это действительно гремучая змея, то отчасти она и сама нам помочь обязана. Для того у них и трещотка на хвосте, чтобы предупредить: «Не суйся!».
— А если не будет такого предупреждения? Если тишина — а сам гремучник за какой-нибудь старой задвижкой в темноте устроился? — поинтересовалась Алина.
— А на это дело… — Живилин полез в рюкзак и достал оттуда внушительных размеров баллончик аэрозоля. — А на это дело у нас вот что есть. Мэйд-ин-не-наше, и на халяву досталось. Заокеанский коллега от щедрот душевных поделился. И дорогая, между прочим, зараза.
— Недешевая, — подтвердила Алина, вертя баллончик в руках. — Доводилось видеть.
— Что это? — поинтересовался Кремер.
— Репеллент, — объяснил змеелов. — Достаточно мощный. Его в Штатах фермеры используют, чтобы гремучники на их полях не паслись. Специально на них и рассчитан. Вот так и будем действовать: пшикать и продвигаться, пшикать и продвигаться.
— Что ж, пока все идет хорошо, как сказал оптимист, падая с небоскреба, — отозвался Кремер. — Однако светит нам все-таки не прогулка по запасникам Эрмитажа.
— Во-первых, не «нам», Петр Андреевич, — спокойно заметила Наговицына. — Пойдут только специалисты. — И, как бы предваряя его возражения, добавила: — Я ведь в следственную работу вашу не суюсь?
— Суетесь, суетесь. Кто сейчас в труповозке моими криминалистами командовал?
Ламанча рассмеялась.
— Ребят все-таки дождемся, — сказал Живилин. — Должны бы уже подъехать. А то ведь и темнеет уже.
— В подвале-то какая разница? — пожал плечами участковый. — Там и так вечная полярная ночь. Благодаря трудяге-электрику.
— Зря ворчишь, старлей, — заметил Кремер. — Коммунизм бандитизмом заменить не проблема, ибо любая власть не вечна. Но Афоня — водопроводчик он или электрик — нет, брат, Афоня бессмертен по определению.
Телешов с удивлением заметил, что действительно начало темнеть. День был теплым, как и предыдущие несколько недель, но конец сентября давал о себе знать хотя бы тем, что на белые ночи рассчитывать уже не приходилось. Он посмотрел на часы. До его дежурства в школе оставалось еще добрых пара часов, но оставаться здесь ему очень не хотелось. И на сей раз, как показалось самому Сергею, не из-за страха. Страх, впрочем, был — но это был страх за Алину-Ламанчу, ее невозмутимого коллегу, упрямого участкового, язву-Кремера, ребят-змееловов, которые вот-вот должны подъехать… Но крутиться под ногами у людей, делающих опасную работу, где на счету каждое движение и каждая доля секунды, ему казалось просто глупостью, если не хуже. Кроме того, он уже раз-другой ловил на себе взгляды то майора, то Живилина, а то и самой Алины, читая в этих взглядах: «А вы-то чем здесь собираетесь помочь?» Естественно, все с плохо скрываемым облегчением восприняли его готовящийся уход на дежурство. Телешов пожал всем руки, оставив номер школьного телефона, находившегося в пределах его досягаемости, и отправился на работу. Он пересек проспект и по диагональным дорожкам двинулся вглубь квартала, по направлению к школе. Змеюка, конечно, сидела в подвале, и это в определенной степени успокаивало — но все-таки он старался идти по центру выложенной плитами дорожки и держаться подальше от травы, обрамлявшей ее.