Люди всегда хотят зрелищ, в этом Григорий не сомневался. Причем, народ готов пойти даже на убийство ближнего, лишь бы состоялось зрелище. Недаром, пока не было кино, люди любили ходить на просмотр казни своих ближних через повешение, колесование, или отрубание головы. Позже, с появлением огнестрельного оружия, — через расстреляние. Чего не сделаешь от скуки. Но, это в Европе. Европейцы тщедушны и ленивы. Они любят комфорт. Монголам же не было скучно. Они все время воевали на свежем воздухе, так что кровавых развлечений хватало. Поэтому, когда выдавалась свободная минутка, боролись багатуры ради бескровной забавы, просто хотели померяться силой.
Но, — это в обычном случае. Сейчас же случай был из ряда вон. В качестве мальчика для битья выступал не кто иной, как грозный степной дух-убийца Кара-чулмус, а его противником крепкий багатур Бури-Боко. Обычная бескровная борьба, на сей раз, должна была окончиться смертью одного из них. Но, сам Бури-Боко мог об этом и не догадываться, — хитрый Субурхан наверняка не сказал ему всю правду для поддержания остроты момента. Просто приказал побороть вампира и все. А под конец поединка можно ведь и знак подать незаметный, — шею сломать, например. Монголы хитрованы известные.
Конечно, биться с духом бестелесным трудновато, но у багатура выхода нет. Сказали биться, — бейся. «Хотя, все эти затруднения для храброго багатура отпадут после первого же точного захвата, — грустно размышлял великий механик, выходя на всеобщее обозрение, — а как стресс от успеха пройдет, тут Бури поймет, что Кара-чулмус-то не бестелесный оказался и быстренько его сломает своими накаченными в походах ручищами».
А сам Бури-Боко уже стоял в центре примятого круга травы, на котором были расстелены несколько ковров, создавая подобие ринга без ограждений. Багатур поигрывал мышцами. Был он в кожаных штанах и жилетке, которую скинул с себя, лишь только Кара-чулмус появился из юрты, оставшись с голым торсом, как и полагалось по нехитрым условиям поединка. Был ли он предупрежден Субэдэем об отсутствии способностей вольного борца у Кара-чулмуса, для Забубенного оставалось тайной. Но вида пока не подавал. Был серьезен и даже слегка зажат.
«Значит, нервничает, — подумал Григорий, приближаясь, — это хорошо».
— Приветствую тебя, о великий Кара-чулмус! — вдруг громко крикнул багатур и поднял руки над головой, а затем повернулся к помосту, приветствуя монгольский генералитет.
Григорий молча кивнул в ответ и тоже бросил взгляд на монголов-предводителей. Из своей открытой ложи они пристально следили за происходящим, на их лицах читалась торжественность момента. И никто бы не догадался, что результат поединка заранее предрешен. «Везде эта грязная политика», — промелькнула мысль у обреченного на смерть механика. Но, обращаясь к сидящему на помосте Субурхану, вслух он выкрикнул другое: