Мы провели в Сегонтиуме неделю. В Уэльсе Сегонтиум называют Кэр-ин-ар-Воном, так как он лежит на берегу, противоположном острову Мона, острову друидов. Подобно Маридунуму, город поставили в устье реки Сэйнт, впадающей в море. В городе имеется чудесная гавань и стоящая на возвышенности крепость. Римляне построили ее для защиты гавани города. В течение ста лет она оставалась заброшенной, пока Вортигерн частично не восстановил ее. Внизу у холма находилось новое укрепление, построенное, насколько я помню, Максеном, дедом убитого Констанция, в целях сдержать набеги ирландцев.
Местность выглядела здесь богаче, чем в Южном Уэльсе, но меня эта красота больше отталкивала, чем притягивала. Возможно, летом земля у устья зеленела и преображалась, но зимой холмы нависали над городом мрачными тучами, их склоны были покрыты лесами, в которых яростно свистел ветер. Сверху лежал синеватый снег. Над холмами высилась величественная вершина Моэль-и-Видфа, которую саксы окрестили Снежным холмом, Сноудоном. Это самая высокая гора в Британии. На ней живут боги.
Не обращая внимания на рассказы о привидениях, Вортигерн остановился в замке Максена. Его армия, в те дни насчитывавшая не менее тысячи воинов, разместилась в Форте. Знать, сопровождавшая деда, остановилась с королем в башне. Остальные, в том числе и я, поселились у западных ворот Форта. К нам относились с почетом. Вортигерн приходился деду дальним родственником, и, кроме того, было похоже, что Верховный король на самом деле искал поддержки. Он был крупным смуглым человеком с широким полным лицом. Его черные волосы напоминали густую свиную щетину, начавшую, правда, седеть. На тыльной стороне ладоней и в ноздрях у него росли черные волосы. Он не взял с собой королеву. Сердик шепнул мне, что он просто не осмелился привезти ее сюда, где саксов особо не жаловали. В ответ на мое замечание, что его самого терпели, поскольку он стал порядочным уэльсцем, Сердик рассмеялся и ущипнул меня за ухо. Не моя вина, что я никогда не вел себя по-королевски.
Дни походили один на другой. Большая часть времени уходила на охоту. Охотились до начала сумерек. У костров ждало угощенье, выпивка и всякие яства. После чего короли и их люди принимались за беседы, а слуги — за кости, распутство и другие виды развлечений.
Прежде мне не приходилось охотиться. Данный вид спорта был чужд моей натуре. Здесь же все выезжали на охоту одной шумной и суетливой толпой, что также не вызывало у меня симпатии. Охота явилась к тому же опасным занятием. На холмах водилось много дичи, за которой устраивались головокружительные гонки. Но мне ничего не оставалось. Мне нужно было посмотреть страну и выяснить, зачем Галапас настоял на моем путешествии в Сегонтиум. Мне приходилось охотиться каждый день. Падал я мало, потому и обходился лишь синяками и ушибами. Внимания к собственной персоне я не привлекал, как положительного, так и отрицательного. Выяснить что-нибудь мне не удалось. Единственным достижением стали, во-первых, опыт верховой езды и, во-вторых, смягчившиеся повадки Астера.