— Там идет ремонт и смена мебели, — спокойно сообщила Надежда Анатольевна. — Или вы считаете, что я могла нормально работать в таком претенциозном кабинете?
— Нет, — согласился Ринат. — Вы уступите мне свой кабинет для беседы? Может, мне поискать другую комнату?
Не стоит. Я знаю пределы своей независимости. А вам не советую перегибать палку. Это ваша компания, и все кабинеты тоже ваши. Можете встретиться с вашим компаньоном в моей кабинете. Это нормально. Как ваша рука?
— Спасибо, кажется, ничего страшного. Что у нас с Лондоном?
— Мы собираемся приостановить продажу дома, но, оказывается, есть письмо, подписанное вашим дядей. Он сам собирался продать этот дом. Возможно, хотел купить лучший, но все равно непонятно, мы только в прошлом году сделали ремонт. — И нельзя остановить продажу?
— Пробуем. Но вы пока не вступили в свои права, а фактический владелец дал распоряжение еще несколько месяцев назад, когда был жив. Поэтому нам трудно оспорить это решение. И хотя цена дома очень высокая, уже есть два покупателя. Между прочим, оба из бывшего СССР, один гражданин Израиля, другой бизнесмен из Украины.
— Они кучкуются вместе, — пошутил Ринат.
— Возможно, — согласилась Попова. Раздался звонок ее внутреннего телефона. Она подняла трубку.
— Прибыл ваш компаньон, — сообщила Надежда Анатольевна. — Можете сесть на диван, там удобнее. А я вас оставлю.
Она вышла из кабинета. Ринат прошел к дивану, когда в комнату вошел Игнат Юрьевич Гребеник. На нем был блестящий костюм и небрежно повязанный синий галстук. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута.
— Добрый день, — пожал ему здоровую руку Гребенник.
— Здравствуйте, Игнат Юрьевич. Садитесь, пожалуйста. Извините, что принимаю вас в этой компании. Но мое появление сейчас на публике, где-нибудь в ресторане или в другом месте, сразу привлечет журналистов.
— Правильно, — согласился Гребеник, — и не нужно. Как ваша рука, пуля в кость не попала?
— Говорят, что нет. Меня фактически спас мой охранник. Он принял обе пули на себя.
— Какое время страшное! — немного лицемерно вздохнул Гребеник. — Прямо на улице стреляют и убивают людей средь бела дня…
Нехорошо, — согласился Ринат. — Будете что-нибудь пить? Мне, к сожалению, нельзя алкоголь. Может, чай или кофе?
— Спасибо, ничего не нужно. Я хотел поговорить с вами о наших акциях, — осторожно начал Игнат Юрьевич. — Вы, наверное, уже знаете, что контрольный пакет принадлежал вашему покойному дяде.
— Да, мы об этом говорили.
— На самом деле мы создавали нашу компанию втроем. Я, Владимир Аркадьевич и еще один наш знакомый. Это потом к нам присоединился Гомозков. У меня было около двадцати процентов, а остальные были у Владимира Аркадьевича и нашего друга…