Патриция Хольман потянулась, словно просыпаясь.
— Как хорошо, — сказала она. — Будь у меня машина, я бы каждый вечер совершала на ней медленные прогулки. Всё кажется совсем неправдоподобным, когда так бесшумно скользишь по улицам. Всё наяву, и в то> же время — как во сне. Тогда по вечерам никто, пожалуй, и не нужен…
Я достал пачку сигарет:
— А ведь вообще вечером хочется, чтобы кто-нибудь был рядом, правда?
Она кивнула:
— Вечером, да… Когда наступает темнота… Странная это вещь.
Я распечатал пачку:
— Американские сигареты. Они вам нравятся?
— Да, больше других.
Я дал ей огня. Теплое и близкое пламя спички осветило на мгновение ее лицо и мои руки, и мне вдруг пришла в голову безумная мысль, будто мы давно уже принадлежим друг другу.
Я опустил стекло, чтобы вытянуло дым.
— Хотите немного поводить? — спросил я. — Это вам доставит удовольствие.
Она повернулась ко мне:
— Конечно, хочу; только я не умею.
— Совсем не умеете?
— Нет. Меня никогда не учили.
В этом я усмотрел какой-то шанс для себя.
— Биндинг мог бы давным-давно обучить вас, — сказал я.
Она рассмеялась:
— Биндинг слишком влюблен в свою машину. Никого к ней не подпускает.
— Это просто глупо, — заявил я, радуясь случаю уколоть толстяка. — Вы сразу же поедете сами. Давайте попробуем. Все предостережения Кестера развеялись в прах. Я распахнул дверцу и вылез, чтобы пустить ее за руль. Она всполошилась:
— Но ведь я действительно не умею водить.
— Неправда, — возразил я. — Умеете, но не догадываетесь об этом.
Я показал ей, как переключать скорости и выжимать сцепление.
— Вот, — сказал я, закончив объяснения, — А теперь трогайте!
— Минутку! — Она показала на одинокий автобус, медленно кативший по улице.
— Не пропустить ли его?
— Ни в коем случае!
Я быстро включил скорость и отпустил педаль сцепления. Патриция судорожно вцепилась в рулевое колесо, напряженно вглядываясь вперед:
— Боже мой, мы едем слишком быстро!
Я посмотрел на спидометр:
— Прибор показывает ровно двадцать пять километров в час. На самом деле это только двадцать. Неплохой темп для стайера.
— А мне кажется, целых восемьдесят.
Через несколько минут первый страх был преодолен. Мы ехали вниз по широкой прямой улице. Кадилляк слегка петлял из стороны в сторону будто его заправили не бензином, а коньяком. Иногда колёса почти касались тротуара. Но постепенно дело наладилось, и всё стало так, как я и ожидал: в машине были инструктор и ученица. Я решил воспользоваться своим преимуществом.
— Внимание, — сказал я. — Вот полицейский!
— Остановиться?
— Уже слишком поздно.
— А что если я попадусь? Ведь у меня нет водительских прав.