Марсильяк очень вежливо попросил мадемуазель Беренделли успокоиться и обратился к гостям. Не будут ли они так добры перебраться в другую комнату? Хотя бы в соседнюю, курительную. Ему необходимо допросить подозреваемую, что удобнее делать с глазу на глаз.
— Да-да, конечно, все, что пожелаете! — воскликнул Павел Петрович. Он был до смерти рад, что кошмар закончился.
— А я желаю остаться! — запальчиво выкрикнул Владимир Сергеевич. — Не забывайте, речь идет о моем брате!
— Если уж на то пошло, — вмешался Никита, — я был бы тоже не прочь услышать, почему сия особа убила женщину, которая не сделала ей ничего плохого!
Антуанетта затравленно покосилась на него и вытерла слезы. Но Марсильяк был неумолим: он, его помощник Соболев и мадемуазель Беренделли должны остаться здесь, а остальные весьма его обяжут, если подождут в другой комнате.
Громко переговариваясь и бросая на убийцу возмущенные взгляды, Верховские и их гости покинули большую гостиную и перебрались в небольшую курительную, обставленную старой дубовой мебелью. Доктор закурил, но сломал несколько спичек, прежде чем ему удалось зажечь сигарету.
— Сразу же можно было догадаться, что убийство графини и адвоката ее рук дело, — заявила Евдокия Сергеевна. — Ведь ни один из нас не способен на такое!
Ей никто не стал возражать.
— Странно, — задумчиво произнес Митенька. — Преступность — результат социальной несправедливости, но по виду барышни я бы не сказал, что она испытывает лишения.
Амалия закончила возиться с рукой Билли и насмешливо поглядела на юношу.
— Вы, Дмитрий Павлович, придаете слишком большое значение книгам, которые того не стоят, — заметила она. — Уверяю вас, реальная жизнь плохо укладывается на страницы учебников. Как выразился немецкий поэт Гете, «сущее не делится на разум без остатка». Не болит? — спросила она у Билли. — Вот и прекрасно.
«И все-таки баронесса слишком умничает, — подумала Варенька. — Разве такое может нравиться мужчинам?»
— Вы не верите во влияние социальных условий на человека? — отважно ринулся в атаку Митенька. Мать тревожно взглянула на него.
— Почему же? — любезно откликнулась Амалия. — Однако выбор все равно остается за конкретным человеком. Он может поддаться влиянию среды, а может противостоять ему. И вообще любые условия подчиняют нас ровно настолько, насколько мы согласны им подчиниться.
— Но преступность… — вновь начал Митенька.
— Конечно, вы знаете о ней куда больше, чем господин Марсильяк, раскрывший сотни убийств, — вмешался Александр, которому не терпелось щелкнуть по носу самонадеянного юношу.