Билли у двери беспокойно шевельнулся и метнул на Амалию вопросительный взгляд. Вряд ли американец понимал по-русски — просто, наверное, о многом догадывался по интонациям. Графиня умолкла, в глазах ее стояли злые слезы.
— И все? — спокойно спросила Амалия.
— Да, все!
— Мне казалось, полгода уже прошли, — заметила Амалия. — Так что маэстро Беренделли ошибся.
Нет, на сей раз в лице графини и в самом деле мелькнул неподдельный страх. «Неужели она верит всей этой чуши?» — с некоторым удивлением подумала баронесса Корф.
— Три дня, — сдавленно прошептала графиня. — До полугода осталось три дня.
Амалия пожала плечами.
— Вы не похожи на умирающую, Елена Николаевна.
— Да. Но я боюсь.
— Судя по тому, что Беренделли был не в ладах со своей собственной судьбой, я бы не советовала доверять его предсказаниям по части чужих судеб, — по возможности мягко произнесла баронесса. Графиня Толстая была ей вовсе не симпатична, как раз наоборот, но все же Амалия считала своим долгом успокоить ее.
— И все же я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, когда эти проклятые три дня наконец пройдут, — усмехнулась прекрасная Элен.
Амалия не стала спорить.
— Скажите, Елена Николаевна, куда вы выходили, когда ваш друг Никита Преображенский аккомпанировал Варваре Мезенцевой?
— Я никуда не выходила, — сухо ответила графиня.
— Бесполезно лгать, Елена Николаевна. Вас видели.
— Конечно, видели, — тотчас же пошла на попятную Элен. — Анна Владимировна, верно? Она встретила меня у двери, когда я возвращалась. Совершенно невыносимая особа.
— Так куда вы выходили?
— Боюсь, вы меня не поймете, — усмехнулась графиня. — После предсказаний маэстро мне сделалось совсем не по себе. Я чуть было не расплакалась при всех! А так… Я дошла до ванной комнаты и там… вытерла глаза. И мне стало легче.
— Понятно. Скажите, графиня, у вас есть платок?
— Платок? — в некотором удивлении переспросила та.
— Да. Не могли бы вы показать его нам?
Платок графини Толстой оказался великолепным расшитым изделием, украшенным кружевами и пышной монограммой. Амалия, выразительно взглянув на Билли, вернула его хозяйке.
— Благодарю вас, Елена Николаевна. Скажите еще вот что: когда убийство уже было обнаружено и все сидели в гостиной, кто выходил из нее? В курительную комнату, например, или куда-нибудь еще.
— Трудно сказать… — Графиня повела своими великолепными плечами. — Например, я выходила поправить кое-что в платье. Иван Андреевич, кажется, выходил, кто-то из мужчин отправлялся курить. Но я, честно говоря, не следила.
— Благодарю вас, — кивнула Амалия. — Можете идти.