— Нам нужны два пистолета, — объявил Владимир Сергеевич, которого все происходящее явно забавляло.
Амалия взглянула на него с ненавистью.
— Что там с пистолетами? — поддержал его барон. — Господа секунданты, распорядитесь!
На Павла Петровича было страшно смотреть. Он затравленно покосился на Амалию и вышел в сопровождении секундантов. Через минуту они вернулись, неся небольшой ящичек. Завидев его, Анна Владимировна зарыдала еще громче.
— Боже мой, — шептала Антуанетта, совершенно потеряв голову, — да что ж такое-то?
— С меня довольно, — сказала вполголоса графиня Никите. — Пусть глупцы делают что хотят, но лично я уйду отсюда при первой же возможности.
— Будем стреляться в саду, — сказал Александр. Он подошел к Билли и протянул раскрытую руку. — Ну? Ключи, любезнейший!
Билли вопросительно поглядел на Амалию, и та отрицательно покачала головой. Однако оказалось, что она недооценила своего бывшего мужа. С ловкостью, которой от него Амалия совершенно не ожидала, тот вывернул американцу кисть и уложил его на пол, после чего обыскал карманы и нашел ключи. Билли вырвался и вскочил, кипя от бешенства, но Корф уже повернулся к нему спиной и отошел.
— Идем! — коротко бросил он Митеньке.
— Сударь, сударь, — закричала Анна Владимировна, — умоляю вас!
Она вцепилась в его рукав, но барон с гадливой гримасой оттолкнул несчастную мать. В то мгновение все было ему отвратительно: и хлопотливая, серая женщина, и никчемный вечер, и случившееся на нем убийство, и Варенька, которая с изумлением смотрела на него, и гости, жалкие, гнусные людишки, похожие и не на людей вовсе, а на каких-то скользких, мерзких мокриц. Но больше всего он был отвратителен сам себе, а в таком настроении барон Корф оказывался способен на самые дикие, самые жестокие, самые отчаянные поступки. Он знал за собой это качество и обыкновенно старался не давать себе воли, но теперь… Теперь он готов был сокрушить весь свет — лишь потому, что вечер не удался, что все было не так, что сама жизнь не заладилась, и все его попытки вернуть ее в нормальное русло приводили к еще большему разочарованию. Он лишь старался не смотреть на Амалию — вот уж что было выше его сил.
— Боже, — пролепетала Евдокия Сергеевна, — неужели он всерьез?
Амалия сделала попытку задержать своего бывшего мужа, но тот отстранил ее и вышел.
— Дмитрий Павлович! — крикнула она.
Однако и Митенька, поправив очки, уже шагнул к двери.
— Нет! Нет! — простонала его мать и рухнула на пол.
К ней бросились Евдокия Сергеевна и Антуанетта.
— Глаша, воды и уксуса! — крикнула Амалия. — Анне Владимировне дурно!