– Возможно, тебе не нужны советы, старший братец, - медленно выговорил он, - но, думаю, Лань первая сказала бы тебе, что пора похоронить прошлое, вместо того чтобы цепляться за него. Велела бы забыть о ней и начать новую жизнь.
Слоан резко вскинул голову:
– Забыть?! А ты? Ты способен забыть свою жену? Можешь представить, что любишь другую женщину, кроме Кейтлин?!
– Нет. Нет, черт возьми, - покачал головой Джейк. - Но Кейтлин не лежит под шестью футами камней и грязи.
Слоан поморщился от грубых в своей откровенности слов и, сняв шляпу, небрежно пригладил волосы, стараясь не показать, как ранил его брат.
– Не считаешь ли, что она не заслужила подобного обращения? - не отставал Джейк. - Иначе зачем привез ее сюда? Ты ведь ее совсем не знаешь! Дай своей жене шанс показать, какова она на самом деле. Ведь не зря Кейтлин за нее горой стоит.
Слоан устало вздохнул. Джейк верно говорит. Он не должен срывать горечь и гнев на невинной женщине. Она его жена, и кому как не мужу о ней заботиться?
Но повторения брачной ночи он не допустит. Страсть слишком легко взяла над ним верх и вышла из берегов. Он не станет делить постель с Хизер.
Ни постель, ни спальню.
Эта комната была его убежищем, единственным местом, где он мог обрести некое подобие покоя. Вспоминать Лань и их убитую любовь.
Герцогиня не проберется туда. И не предъявит права на этот уголок его души.
Ей придется смириться.
Они попрощались с Кейтлин, Джейком и сонным Райаном и долго стояли на заднем крыльце, пока грохочущий фургон не исчез в темноте. В наступившей тишине Хизер расслышала мужской смех, доносившийся из барака.
При каждом выдохе изо рта вырывались облачка пара. Как холодно!
Она вздрогнула, и Слоан, искоса взглянув на жену, проворчал:
– Иди-ка скорее в дом, пока не простудилась. К ее удивлению, он последовал за ней на кухню.
– Должно быть, ты устала, - бесстрастно заметил он, задвигая засов.
– Немного.
– Пора спать. Завтра утром рассмотришь дом как следует.
– В таком случае, если не возражаешь, я хотела бы поскорее лечь.
– Сейчас провожу тебя в твою комнату.
Слоан поднял лампу, и Хизер против воли засмотрелась на его лицо - само воплощение мужественности. Вспомнив все, что рассказывала Кейтлин о его трагическом прошлом, она почувствовала желание погладить его по впалой щеке, но вовремя спохватилась. Такие, как Слоан, не нуждаются в утешениях, особенно нелюбимой жены. Сомнительно, чтобы он потерпел подобные вольности!
Они поднялись на второй этаж и остановились перед первой дверью справа по коридору. Спальня оказалась маленькой, с медной кроватью, покрытой белым покрывалом, вышитым голубыми аквилегиями. Кувшин с водой и таз стояли на комоде, в деревянной качалке лежала стопка шерстяных одеял. От небольшой чугунной печки в углу разливалось благословенное тепло.