— В тоталитарном человеческом обществе, если можно называть людьми тех, кто его составляет, должна бы, кажется, существовать полная закрытость и замкнутость, полное, всеобщее и тотальное единомыслие. Инакомыслию, которое может пробить брешь в единомыслии, в замкнутости общества, просто неоткуда взяться на первый взгляд: каждый член замкнутого общества — продукт этой тоталитарной системы и, следовательно, он может лишь с удручающим постоянством, унылостью и однообразием воспроизводить те же самые, породившие его черты. Но — удивительная вещь! — странные, думающие по-другому, «инакие» люди возникают будто бы на пустом месте, вырастают, вопреки всему, на почве, унавоженной тоталитаризмом. Это здорово смахивает на то, как из вакуумного квантового хаоса в замкнутой Вселенной произвольно и непредсказуемо, из-за флуктуаций, рождаются сферические ультрамикроскопические «вмятины», «горловины», своего рода прообразы будущих окон в иные миры.
— Вы все сказали за меня, — удивился Казимир. — Действительно, сходство потрясающее. Но не преувеличивайте значения этих аналогий. Вилер один из первых увлекся ими, он писал об этом книги. Отталкиваясь от изречения Ибн Гебироля «Если ты хочешь получить представление об устройстве Вселенной, то разбери аналогичное ей устройство человека», Вилер пошел дальше. Вам, может быть, неизвестны его в свое время поразившие всех ученых слова: «Порядок рассуждений может быть не таким: вот Вселенная, каким должен быть человек? — а таким: вот человек, какой должна быть Вселенная?» Они произвели настоящий фурор; употребляя банальное сравнение, — произвели впечатление разорвавшейся бомбы, настоящий шок.
— Удивительно! Жаль, что я не знаком с Вилером. Нутром чую, что у нас с ним есть что-то общее, — пошутил я. — Я сам человек, который испытывает своего рода наслаждение, видя дураков, которых шокирует мое поведение.
— Неплохо сказано, — одобрил Казимир, — а я заел похвалу лимонной долькой. — Но это скорее роднит вас с профессором Дёрти, — добавил он, продолжая перебирать книги и тут же смешался, осознав двусмысленность этих слов, которые в большей мере относились к нему самому, чем ко мне. Казимир, конечно, сильно страдал, находясь в унизительном положении человека-гиппопотама, и его напускная бравада давалась ему нелегко.
— Однако, мы отвлеклись, — немного нервничая, сказал я. — Дайте мне четкий и ясный ответ на следующий вопрос: поскольку «кротовые норы» всегда имеются в наличии, то создание «лишнего» электрона, внесение которого во Вселенную якобы превращает ее из замкнутой в полузамкнутую, совершенно не нужно, бессмысленно, так?