“...Бегство! Бегство от боли, такой огромной, что она могла бы уничтожить тысячи миров. Бежать назад, в ненавистную тюрьму, имя которой — Ничто. Но что-то он забрал с собой. Оно одето той же плотью, которую некогда носил и он. Прекрасная нагая женщина была это, темноглазая, с серебром волос. Она падала в пустоту Ничего, раскрыв рот в крике, и никому не суждено услышать его. Мрачная радость, черная, как бездонная пропасть. Женщина доставит ему несколько столетий наслаждения, прежде чем угаснут жалкие искры, эссенция человека. Но боль не кончалась, напротив, она росла. Тонкая нить, связавшая это место небытия с иным миром, была еще цела, она еще не порвана. Но она должна быть разрублена; иначе его ждут эоны непереносимых мук. Она должна быть разрублена!”
Конан потряс головой, словно очнувшись от лихорадочного бреда, и бросился к Кареле. Он быстро перерезал связывавшие ее веревки и подхватил ее, когда она стала падать.
Прекрасная рыжеволосая разбойница подняла к нему залитое потом лицо.
— Я знала, что ты придешь, — пылко прошептала она. — Я молилась, чтобы ты спас меня, и я ненавижу тебя за это.
Киммериец не выдержал и рассмеялся. Что бы с ней ни случалось, Карела никогда не изменяет себе. Он сунул меч в ножны и поднял рыжую на руки. Слабо вздохнув, она обвила его шею руками и прижалась лицом к его груди. Ему показалось, что он чувствует влагу ее слез.
Взгляд Конана упал на окаменевшую фигуру, пробитую деревянным посохом. Кроваво-красное чудовище обхватило могучей лапой алебастровую фигурку женщины, которая, очевидно, пыталась освободиться. Лицо ее навек застыло. Вся страсть, все смущение, наполнявшие Конана, исчезли, словно их никогда и не было. “Я был заколдован”, — подумал он яростно. Синэлла привязала его к себе чародейством. Он надеялся, что она — где бы она сейчас ни находилась — имеет достаточно времени для раскаяния.
Махаон и Нарус вбежали в пещеру с окровавленными мечами и внезапно остановились, распахнув глаза,
— Я бы лучше и спрашивать не стал, что тут произошло, — проворчал тощий солдат, — потому что, скорее всего, не поверю ответу.
— Они удрали, киммериец! — сказал Махаон. — Десятеро из них при виде нас нырнули в боковой ход. Что ты тут с ними сделал? Ты начисто лишил их мужества!
— Где остальные? — спросил Конан, и ветеран мотнул головой.
— Все мертвы. Но они сражались храбро и могут сполна заплатить Перевозчику<Махаон имеет в виду, вероятно, перевозчика душ в царство мертвых.>.
Внезапно Нарус указал на огромную каменную фигуру.
— Он... Он... — пробормотал солдат, не в силах отыскать слов.