Юлия застонала.
— Так вот что она имела в виду, когда говорила о деньгах? Она доставит эту адскую штуку тем, о ком говорил Борос? Спаси Митра нас всех — и всю страну!
— Я не понимаю ни слова, — проворчал Махаон, — но одно я точно знаю: если ты ночью попрешься в Сарелианский лес, ты точно сломаешь себе шею. Эти заросли и днем уже достаточно паршивое место, но в темноте их будет как раз довольно для того, чтобы пожалеть о своем рождении.
— Я могу найти ее, — бросил Борос, слегка покачиваясь на ногах, — если бронзовая фигурка все еще у нее. Зло светится, как сигнальный огонек. — Он засучил рукава на костлявых руках. — Совсем простое дело.
— Если ты в своем теперешнем состоянии займешься магией, — прервал его Конан, — я собственноручно прибью твою голову над воротами.
Седобородый посмотрел на него с глубокой обидой и пробормотал что-то про себя, но предпочел вслух не высказываться.
Конан повернулся к Махаону.
— Нельзя терять время. Если мы будем ждать света, может быть, будет уже слишком поздно. Ветеран, помедлив, кивнул, но Нарус сказал:
— Возьми, по крайней мере, несколько человек с собой. Ее банда...
Но киммериец прервал его.
— ...Ее банда услышит, как мы приближаемся, и исчезнет. Нет, я иду один.
Ветеран нехотя описал ему дорогу.
Махаон был прав, думал Конан, когда вот уже, наверное, в сотый раз ветка, которую он не заметил, хлестнула его по лицу. В этой темноте действительно просто сломать себе шею. Он направил лошадь в заросли, понадеявшись, что не сбился с пути. Мальчишкой он учился искать направление по звездам, но под этими старыми дубами, могучие кроны которых сплетались в плотную крышу, неба было почти не видно.
— Ты зашел слишком далеко! — крикнул голос из темноты. — Еще немного, и схлопочешь в ребра арбалетный болт.
Конан положил ладонь на рукоять меча.
— Это тебе не поможет, — произнес второй голос, и кто-то засмеялся. — Теньо и я — мы выросли в этом лесу, Большой, и здесь по ночам промышляем королевских оленей. Он видит даже лучше, чем я. Что касается меня, то с тем же успехом ты мог бы стоять под полной луной — и то я не видел бы тебя лучше.
— Я ищу Карелу, — начал Конан, но не смог продолжать.
— Этого довольно, — сказал первый. — Взять его!
Внезапно грубые руки стащили Конана с седла, и он оказался среди группы людей. Он не мог сосчитать их, но схватил чью-то руку и сломал ее. Раздался пронзительный крик. Здесь не было места для двуручного меча и недоставало света, чтобы действовать осознанно. Поэтому он выхватил из ножен свой кинжал и принялся размахивать им. Когда он задевал кого-нибудь, слышались вопли и проклятия. В конце концов он не смог больше сражаться против такого числа врагов, а они навалились на него со всех сторон. Бандитам удалось скрутить ему руки за спиной и связать ему ноги так, что он мог делать только маленькие шажки.