— Элли! Беги сюда!
Новичок отпустил Элли и бросился в темноту. Хоннер не хотел сдаваться, он продолжал держать Элли и отпустил только после того, как она несколько раз пнула его ногой. Элли бросилась к машине.
Теперь, когда она ушла с линии огня, Грофилд дважды подряд выстрелил в Хоннера, но, похоже, оба раза промазал. Хоннер низко пригнулся, сунул руку в карман, где, очевидно, лежало оружие, и бросился вправо, к веренице машин.
Элли вскочила в машину, но еще не успела усесться, как Грофилд нажал на педаль газа. Дверца с пассажирской стороны захлопнулась, Элли сказала: «У-ф-ф!» — и они, объехав площадь, покатили вниз, к выезду из города.
Раза два Элли порывалась что-то сказать, но уж больно она запыхалась, поэтому просто сидела, изогнувшись, глядя в заднее стекло. Грофилд гнал машину со скоростью, какая и не снилась конструкторам «датсуна».
Немного погодя Грофилд сказал:
— Ты должна объяснить мне, ради чего я тут воюю. Действуя вслепую, я ошибаюсь и сам того не замечаю.
— Какие еще ошибки? — Она по-прежнему задыхалась, но уже могла говорить. — Ты сработал прекрасно.
— Ну-ну. Я полагал, что против нас только эта троица, поэтому счел вполне безопасным оставить тебя и расправиться с засевшими у машины. Но там оказались два новых типа, золотко, целых два.
— Не злись на меня, Алан, ну, пожалуйста.
— Чертова дурочка.
— Ну, пожалуйста.
Теперь, когда они снова временно были в безопасности, раздражение Грофилда нарастало, подобно лавине.
— Кто мне противостоит, черт побери? Целая армия?
— Да нет. Никакой армии, честно.
— Кто же тогда?
— Я бы и хотела рассказать тебе, — ответила она. — Может, еще и расскажу, в пятницу, когда все кончится.
— Все может кончиться гораздо раньше пятницы, — заметил он.
Она бросила взгляд в заднее стекло, но их никто не преследовал.
— Почему? — спросила она. — Теперь они не смогут нас преследовать.
— Я не о них говорю, а о нас.
— Ты хочешь сказать, что бросишь меня? Уйдешь?
— Какое, к чертям, уйду. Я убегу. Я бы и улетел, кабы только мог.
— Сегодня пополудни ты…
— Сегодня пополудни все кончилось постелью. С нашей первой встречи мы оба знали, что это непременно произойдет. Это и произошло, независимо ни от чего. Ты же влезла ко мне в постель не по контракту, в соответствии с которым я должен остаться с тобой до пятницы, а я оформил тебя не для того, чтобы удержать при себе.
— Оформил!
— Так уж это называется.
— А ты можешь быть первостатейным мерзавцем, если только пожелаешь, а?
— Ты послала меня драться с тремя парнями, а оказалось, что против меня целая летучая бригада. Тебе ли говорить о мерзавцах?