Пожимая доктору руку, генерал с чувством произнес:
— Несказанно счастлив, мой доктор. Несказанно счастлив. Ваши покои на судне вам понравятся, я в этом убежден.
Доктор выглядел малость изнуренным, возможно, из-за перемены климата или непривычной еды, но сумел улыбнуться в ответ и сказал:
— Мне не терпится их увидеть, генерал. И я с нетерпением жду начала… начала нашего сотрудничества.
— Несказанно счастлив. Несказанно счастлив.
Наконец генерал отпустил руку доктора и пошел дальше. Он позволил себе немного отвлечься, наблюдая за встречей молодого Харрисона с отцом. Может, хоть сейчас появится какой-нибудь намек, ключик, откроющий дверь во внутренний мир Харрисона, когда он обменяется рукопожатием с отцом, которого не видел почти год.
Но его ждало разочарование. Двое мужчин, отец и сын, пожали друг другу руки, обменялись улыбками и несколькими невнятными словами, и, насколько мог видеть генерал, все это было проделано с тем же вкрадчиво-вежливым дружелюбием, какое Харрисон выказывал всегда.
Да, но на этот раз они были вдвоем. Приветствуя сына, отец вел себя точно так же. Совершенно так же. Никаких тебе широких радостных улыбок, ни сверкающих глаз, ни объятий или иных жестов, принятых между кровными родственниками. Но и холодка, возникающего между отдаляющимися друг от друга родными, тоже не было. Короче говоря, ничего не было, ровным счетом ничего.
Неужели Харрисон научился всему этому у отца?
Генерал приблизился к следующей бессмысленно улыбающейся физиономии и бездумно протянутой руке. Это был молодой человек, латиноамериканец, смутно знакомый, но смотревший с надменным вызовом. Генерал не узнал родного сына, пожал ему руку, не заметив мрачной насмешки, появившейся в глазах юноши, и пошел себе дальше.
Шагая вдоль шеренг, улыбаясь, кивая, пожимая руки и бормоча что-то то по-английски, то по-испански, генерал заметил краем глаза, что старший Харрисон сделал шаг назад из строя и пошел прочь. Молодой человек с непонятным вызовом в глазах удалился вместе с ним.
Минутой позже младший Харрисон оказался рядом с генералом и пробормотал:
— Папа не мог остаться. Он собирался пробыть тут, пока не встретит вас, но сейчас вынужден спешно уйти. Он просил меня передать вам свои извинения и сказать, что надеется увидеть вас в Санто-Стефано через месяц.
Генерал кивнул. Понять он ничего не понял, но все равно кивнул. И пошел дальше вдоль шеренги, кланяясь и пожимая руки.
Наконец с первыми приветствиями было покончено, и собравшиеся потянулись к веренице лимузинов, стоявших в дальнем конце причала. Теперь слева и справа от Позоса шествовали Боб Харрисон и мэр города. Сегодня мэр формально был хозяином. Через несколько шагов Харрисон поотстал, чтобы уступить место послу Бразилии.