А назавтра, в день отъезда, мне, оказывается, было подготовлено испытание на 'вшивость'. Утром я пошёл на Сухумский 'медицинский' пляж, где купаются голыми. Не путать с нудистским пляжем - на медицинском голыми купаются только однополые - мужчины на одном пляже, а женщины - на другом. Между этими пляжами стояла деревянная стенка с множеством отверстий, проделанных с мужской стороны, и заткнутых ватой - с женской. Я решил ещё раз посмотреть, отличаюсь ли я чем-нибудь от других голых мужчин.
Я разделся, оставил свою одежду в шкафчике и вышел на пляж, в чём мать родила. Впервые я показался в общественном месте в таком виде. С интересом я стал осматривать голых мужчин и нашёл, что большинство из них здорово от меня отличались. Тонкорукие и тонконогие пузатые фигуры с висячим микроскопическим 'хвостиком' производили каррикатурное впечатление. Я-то из голых мужчин видел только моих коллег-штангистов в душевой. На медицинском пляже я здорово разочаровался в мужчинах.
Лёг на песок, подставив спину солнцу. Почувствовал под собой тёплый, ласковый песок. Эрекция не заставила себя долго ждать, а вот конца её я так и не дождался. Тёплый песок щекотал определённые нервные окончания, и кровь всё приливала и приливала куда надо, повышая давление до критического :
Спина начала уже было подгорать, перевернуться нельзя - я не заметил на пляже ни одного мужчину с моим состоянием 'хвостика'. А вдруг это страшно неприлично, или за это могут публично осрамить или арестовать? И я решил спасаться в воде. Развернувшись в сторону моря головой, я медленно, как морская черепаха, пополз к морю. Оглянувшись назад, я с ужасом увидел, как позади меня остаётся глубокая борозда, как после плуга. Возле берега я вскочил и стремглав бросился в спасительное море.
От прохладной воды эрекция быстро прошла, но я хотел, чтобы свидетели моего бегства успели уйти с пляжа. Около часа я плавал туда-сюда, заплывая на женскую территорию моря. Но она не была огорожена, море было общим, и я без опасения проплывал мимо купающихся женщин, белые ягодицы которых были хорошо видны сверху. Не удовлетворяясь увиденным сверху, я подныривал под плывущих женщин, разглядывая их снизу. Но без маски или специальных очков разглядеть что-либо отчётливо не удавалось.
Наконец, я закончил своё сексуальное плаванье и вышел на берег. Проклятая борозда ещё оставалась на песке, и я стал ногами засыпать её. И тут вдруг, как Мефистофель явился моему любимому Фаусту, мне явился некий улыбающийся человек лет тридцати пяти. Он подошёл ко мне, заботливо взял под локоть и сказал: