- Правда. Но с такой явной неохотой, что я чувствовала себя последней мерзавкой, загнавшей тебя в угол, - Лаури поежилась. - Словно я была камнем на твоей шее. А для меня ты был единственным человеком, которого я любила - до того момента, во всяком случае.
Адам подождал, пока официант поставит бренди, затем одним махом ополовинил рюмку, поставил ее и воззрился на Лаури холодным обвиняющим взглядом.
- В тот день, когда ты не пришла, я звонил Руперту, боясь, не случилось ли чего с тобой по дороге. Когда он сказал, что ты уехала, я ничего не мог понять, а когда я приехал за письмом, Сара одарила меня таким взглядом... У меня кровь застыла в жилах, - он мрачно усмехнулся. - С тех пор я ни его, ни ее не видел. Они ясно дали мне понять, что я персона нон грата в их доме. Этого никогда я тебе не прощу. Я их очень люблю. Я люблю Эмили и Доминика, но боюсь, Сара никогда больше не позволит мне видеть их. Лаури пожала плечами.
- Не забывай, из какой она семьи. Морганы - это целый клан, и живут они по законам клана. Адам уставился на нее.
- Значит, ты слыхала о моей неудачной поездке в Уэльс, чтобы разыскать тебя?
- Разумеется. Отец позвонил мне сразу после твоего ухода.
- Встретили меня там - хуже некуда!
- А ты чего ожидал?
- Черт побери, Лаури, я пытался выяснить, куда ты провалилась. В тот момент у меня и без того дел было невпроворот, мне только не хватало мотаться по всей стране, отыскивая тебя.
- Я не просила искать меня, - заметила она холодно. - Да к тому же одну поездку в Кумдеруэн не назовешь мотанием по всей стране.
Адам еле сдерживался.
- Но все равно это было пустой тратой времени. Твой отец наотрез отказался сказать мне, где ты, и, по сути, выставил меня за дверь. Твоей мачехи я даже не видел. Что мне оставалось делать? Я вернулся в Лондон и постарался забыть, что ты существуешь.
- Очень разумно.
Он глянул на нее угрюмо.
- Ты-то, судя по всему, забыла меня достаточно легко, раз у тебя кто-то есть.
- Не сомневаюсь, ты тоже.
Наступило молчание; Адам допил свое бренди.
- Как ни странно, нет, - бесцветным голосом произнес он. - Времени на женщин не остается. Вся моя жизнь - это работа.
Лаури бросила на него недоверчивый взгляд.
- С трудом верится.
- С правдой частенько так. - Улыбка его была невеселой. - Моя мать забеспокоилась. Раньше она жаловалась на бесконечную вереницу моих девиц - это ее слова, не мои. А теперь жалуется, что их вообще нет.
- Ни одной?
- Ни одной. Она все время твердит, что пора мне остепениться и обзавестись семьей. - Губы его искривились. - К счастью, она не знает, как близок я был однажды к осуществлению ее желания.