Я пожимаю плечами.
– Ты готов на это пойти?
– Вообще-то не думаю.
– Вот и я тоже не думаю.
– Не уверен, что мне так уж хочется быть архитектором.
– Ты составил список из пяти профессий, которыми хотел бы заняться вне зависимости от того, какое для этого нужно образование, какая эпоха на дворе и сколько будут платить, и одна из них тебе не очень нравится.
– Ну я и отвел ей последнее место.
– Ты что, правда с большим удовольствием стал бы журналистом в «Нью мюзикл экспресс», чем, скажем, путешественником эпохи великих географических открытий или королем Франции?
– Боже мой, конечно.
Она качает головой.
– А в твоем списке что было бы?
– Куча всего. Я могла бы стать драматургом. Балериной. Музыкантом, да, а еще живописцем, или университетской преподавательницей, или романисткой, или выдающимся шеф-поваром.
– Шеф-поваром?
– Да. Я была бы очень рада иметь способности к кулинарии. А ты?
– Не возражал бы. С другой стороны, по вечерам работать неохота. Но я все равно не возражал бы.
– Выходит, тебе лучше оставаться при своем магазине.
– С чего ты взяла?
– А разве ты не предпочел бы его профессии архитектора?
– Пожалуй, предпочел бы.
– Вот видишь. Среди профессий, о которых ты мечтаешь, эта идет пятым номером, а остальные четыре – вообще полный бред. Так что сиди себе в магазине и не дергайся.
Я не говорю Дику и Барри о том, что подумываю завязывать с магазином. Зато я предлагаю им составить пятерки профессий, о которых они мечтают.
– А разбивать можно? – спрашивает Барри.
– В смысле?
– Ну, типа, саксофонист и пианист – считаются за две профессии?
– Да, за две.
В магазине наступает тишина – на какое-то время он превращается в класс начальной школы во время сочинения: дети грызут ручки, зачеркивают написанное, хмурятся, а я заглядываю им через плечо.
– А басист и гитарист – тоже две?
– Не знаю. Да нет, скорее одна.
– Что, по-твоему, получается, Кит Ричардс занимается тем же, чем Билл Уаймен?[108]
– Я не говорил…
– Кто-нибудь просто обязан им это сказать. А то они, бедные, живут и не знают.
– А например, кинообозреватель и музыкальный обозреватель? – спрашивает Дик.
– Одно и то же.
– Отлично. Больше места для других.
– Да? И для каких же?
– У меня первые – пианист и саксофонист. С обозревателем остается еще две.
И все в том же роде. Как выясняется, мой список отнюдь не был эксцентричным. Его мог составить кто угодно. В буквальном смысле кто угодно. Кто угодно из сотрудников «Чемпионшип винил» – это уж точно. Никто не задает вопроса, с дефисом или без пишется «юрисконсульт». Никто не интересуется, ветеринар и врач – это одна профессия или две разные. Дик и Барри безвозвратно затеряны в студиях звукозаписи, гримерках и барах с живой музыкой.