– Сантал выделили место рядом с нами, – вступила в разговор Ив. – А у нас никак не получалось поставить палатку…
Ее супруг внезапно громко расхохотался, наполняя при этом свой стакан.
– Что-то давненько мы не ставили палаток, – качая головой, произнес он.
– По виду она совершенно новая, – заметила Шивон.
– Одолжили у соседей, – вполголоса пояснила мать.
Сантал поднялась с земли:
– Я, пожалуй, пойду…
– Ни в коем случае, – запротестовал Тедди Кларк.
– Там народ собирается в паб…
– У вас хорошая камера, – сказала Шивон.
Сантал, опустив голову, глянула вниз:
– Любой полицейский может сфотографировать меня, а в обмен я хочу фотографировать их. Надо, чтобы все было по-честному, верно? – Немигающий взгляд словно требовал согласиться с тем, что она сказала.
Шивон повернулась к отцу.
– Ты сказал ей, кем я работаю, – констатировала она бесстрастно.
– Вы же не стыдитесь своей работы, верно? – чуть ли не выплевывая слова, спросила Сантал.
– Честно говоря, даже напротив.
Шивон смотрела то на отца, то на мать, но оба вдруг заинтересовались вином, стоящим перед ними, а когда она перевела взгляд на Сантал, то увидела, что молодая женщина наводит на нее камеру.
– Для семейного альбома, – пояснила Сантал. – Пришлю вам фото по электронной почте.
– Спасибо, – холодно поблагодарила Шивон. – У вас необычное имя, верно. Сантал?
– Так называется вид дерева, – ответила за нее Ив Кларк.
– По крайней мере, оно легкое в написании: не приходится диктовать по буквам, – добавила Сантал.
Тедди Кларк рассмеялся:
– Я рассказал Сантал, что с написанием твоего имени всегда возникают проблемы.
– И какие еще семейные тайны вы успели разгласить? – раздраженно поинтересовалась Шивон. – К чему еще мне следует быть готовой?
– А она вспыльчивая, верно? – обратилась Сантал к матери Шивон.
– Понимаете, – замялась Ив Кларк, – мы ведь не хотели, чтобы она стала…
– Мама, ради бога! – вспылила Шивон.
Но вспышку гнева погасили непонятные звуки, вдруг донесшиеся со стороны изгороди. Обернувшись, Шивон увидела охранников, спешащих к тому месту, откуда слышался шум. По ту сторону загородки, вытянув руки в форме нацистского приветствия, стояли несколько подростков. Они были в черных фуфайках с капюшонами и требовали от охранников выставить отсюда «всю эту хиппующую нечисть».
– Революция начинается здесь! – заорал один. – Не прячьтесь за изгородью, подонки!
– Сколько патетики, – свистящим шепотом произнесла мать Шивон.
Но патетикой дело не ограничилось, и в сумеречном небе мелькнули какие-то летящие в их сторону предметы.
– Ложитесь! – закричала Шивон, заталкивая мать в палатку, не будучи при этом уверенной, что парусина послужит хорошей защитой от града камней и бутылок.